Между тем, шли годы. Король заметно старел, сделался мрачным, и пополнение дрезденской галереи занимало его значительно меньше, потому, что, по слову Горация, Multa recendentes adimunt — многого лишают уходящие годы… Вследствие этого опустел королевский замок, не показывались в нем красивые женщины, прекратились балы. И опять-таки, Homines in regis mores se formant — люди следуют нравам государя. Польша заскучала.
И вдруг точно проснулся король.
Оживился и дворец, и снова начались пышные балы, как бы возвращавшие шумную молодость ветреного короля-курфюрста.
Виновником этой разительной перемены был граф Рутовский, командир полка королевских гвардейцев.
4
Граф Рутовский был побочным сыном короля от пленной турчанки (портрет ее в Дрездене по недосмотру отсутствует).
Сердце он имел доброе, нрав же унаследовал от причудливого отца и больше всего думал о занимательных развлечениях. Вдобавок, в сыновней преданности к королю скорбел об его унынии в опустевшем дворце и не раз думал о том, как бы его отвлечь от сумрачных мыслей.
Узнав из глухой молвы, что в Варшаве где-то проживает забытая дочь его отца, он отыскал ее, чтобы этим обрадовать родителя, а заодно устроить ее будущую судьбу. Не объявляя молодой девушке тайну ее рождения, чтобы не вскружить ей голову, он поспешил дать ей воспитание, сообразное с тем положением, которое ожидало ее. А затем под разными предлогами уговорил Анну надеть мундир полка, которым он командовал, и явиться в таковом на королевский смотр.
Его расчет был правильным. На смотру, обходя ряды полка, Август с радостным изумлением остановился перед молоденьким офицером, напомнившим ему другого такого же офицера, который двадцать лет назад явился во дворец для получения секретных приказаний особой важности.
Взволнованный старыми воспоминаниями о Генриетте Дюваль, которая как бы возрождалась, ибо Анна была до странности похожа на свою мать, король отошел в сторону, подозвал графа Рутовского и очень скоро узнал от него тайну маскарада.
Несколько дней спустя Анна появилась во дворце, вызывая недоумение придворных, а также лукавые улыбки, ибо решили, что это новая фаворитка и на этот раз, вероятно, последняя, тем более, что заметили необычную к ней привязанность короля. Но Август поспешил раскрыть свой секрет и признал девушку своей дочерью, повелев именовать ее Ожельской, от слова орел (Orzeł), желая тем показать, что по происхождению своему Анна связана с обозначением высшего знака польского государства.
