— Мама?
Он вскочил, бросился к ней, но зелёная вязь заклятий отшвырнула его.
«Киник» упал на колени, его желудок с готовностью подскочил к горлу, опять наполняя рот горечью.
Но, как ни мутило, он разогнулся, вглядываясь: «Мама?»
Да, женщина чем-то напоминала мать, но, освещённые алыми линиями заклятий, черты лица её текли и менялись, обнажая незнакомую, иную суть.
Киник не помнил матери, её лицо он знал по единственному рисунку заезжего художника да по рассказам отца. Но глаза земной женщины просто не могли так пылать. Алые глаза — знак адской твари. А мама… Она была доброй. И магической силы в ней вроде бы не было. По крайней мере — так говорил отец.
Но что, если сила была? Вдруг отец соврал ему? Вдруг мама — не умерла?
— Мама?
Женщина протянула руки, и сомнения с удвоенной силой насели на «Киника».
Что если мама была ведьмой, и душа её избежала адского котла? Вот она и скитается сейчас по земле! Ведь так бывает, он читал это в книгах! Что если Ад отринул её, а смерть — изменила неузнаваемо?
Женщина стояла, едва не касаясь алых, пылающих линий. Юноша видел её лицо: знакомое и незнакомое сразу.
— Это ты? — тихо и жалобно спросил он.
Он встал, пошатываясь, сделал шаг ей навстречу. Что-то в его естестве рвалось к ней, узнавало её.
Женщина протянула к нему руки и вновь попыталась взойти на мост.
Чёрный свет упал на её лицо. Оно стало маской, страшной, исчерченной чёрными и алыми отсветами. Лучи дробили её облик: чёрные — рисовали лицо матери, за отсветами алого — мерещилась страшная клювастая тварь.
— Нет-нет… Ты — не она… — пробормотал юноша, узрев вторую личину.
Он попятился, оступился, пошатнулся и едва устоял на неровных брёвнах моста.
Женщина зашипела, обнажив сросшиеся в подкову зубы. Плащ за её спиной распался на два чёрных крыла. Она устремилась к нему!
Линии вспухли канатами! Мост застонал, и стон его передался острову. Небо вздохнуло и выплюнуло ветер.
«Киника» толкнуло в грудь, отбросило ударом стихии к краю перил. Что-то боролось внутри него, не пускало и одновременно тянуло… к матери? К матери?
— Lux! — прошептал он.
Вспышка света загорелась в воздухе одинокой белой свечой, но и этого хватило, чтобы разорвать пламень тьмы.
Свет больно обжёг женщину. Она закрыла лицо руками, попятилась. «Киник» услышал злобный клёкот.
Заклинание, охраняющее магический остров вспыхнуло куполом, наливаясь новой силой. Отсветы его преобразили тварь полностью: скрюченное кошачье тело, два могучих крыла, клюв, растущий прямо из груди.
