Тайные страсти | страница 15



— Вот еще! Теперь я наконец-то смогу спать спокойно.

— Посмотри мне в глаза, Эулалия!

— Как бы не так! Одна вот так смотрела-смотрела да… окосела. Прости, Мария Алехандра, я что-то не в себе сегодня.

Мария Алехандра обняла ее, чувствуя неудержимое желание расплакаться. Так они стояли обнявшись не говоря ни слова. Мария Алехандра внезапно подумала, что впервые расстается с Эулалией. За годы заключения она привыкла постоянно видеть ее рядом с собой. Эулалия стала ее настоящим ангелом-хранителем, защитницей и утешительницей. Ее присутствие, постоянная готовность прийти на помощь были настолько естественными для Марии Алехандры, что только теперь она начала по-настоящему осознавать, как много теряет, расставаясь с Эулалией.

— Ничего… — будто отвечая на ее мысли, произнесла монахиня. — Мы с тобой будем часто видеться, будем звонить друг другу… Слушай, я достала адрес сенатора Эстевеса, мужа твоей сестры. Шофер уже знает, куда тебя везти.

Мария Алехандра вытерла слезы и едва заметно улыбнулась.

— Ты не представляешь, как мне страшно, Эулалия!

— Почему же не представляю?.. Я как раз подумала… Я сказала себе: «Эулалия, твоя девочка может умереть от страха там, у Эстевесов!» и решила: «Какая же ты дура, Эулалия! Почему бы тебе не поехать с Марией Алехандрой?!» Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?


На лице сенатора Эстевеса читалось выражение высокомерия, которое так не любила и которого так боялась Дельфина. Во время частых размолвок он смотрел на нее как на низшее существо, как на клопа, осмелившегося потревожить императора, и тогда Дельфина ощущала, что пятнадцать лет совместной жизни не только не сделали их родными людьми, но даже ничуть не сблизили. Перед ней стоял совершенно чужой человек, не понимавший и не желавший ее понять. Дельфина знала, как не любит муж, когда его отвлекают от служебных дел семейными заботами, и видела, что сейчас он раздосадован не меньше, но выхода у нее не было. Она вызвала его домой из офиса, и только страх, страх не перед ним, а перед неожиданно надвигавшейся на них трагедией мешал ей заговорить первой.

Самуэль молча ждал объяснений, не замечая смятенного состояния жены, но в конце концов не выдержал. Голос его звучал предельно сухо, почти официально:

— Надеюсь, случилось нечто действительно из ряда вон выходящее, раз ты решилась вызвать меня из сената в разгар избирательной кампании!

— Ты уехал утром, даже не попрощавшись… — не зная, как начать, пробормотала Дельфина.