— Простите, товарищ Аустрин, может, напрасно забочу вас, — смущенно начала вошедшая. Рудольф Иванович показал жестом, чтобы она села.
— Не велика барыня, постою…
— Извините, звать-то вас как? — Рудольф Иванович вышел из-за стола, отодвинул стул.
— Евдокией зовут, по батюшке Калистратовной, а заглянула к вам вот по какому делу. Живу в Ахунах, от родителей домишко достался. В соседях обретается семья Волоховых. Люди они господского происхождения. По весне к ним возвратился сын Вениамин, офицер. — Евдокия Калистратовна тараторила скороговоркой, будто боялась, что ее перебьют, не дадут закончить рассказ. От волнения не знала, куда деть морщинистые руки.
— Вы не спешите, Евдокия Калистратовна, а то я в зашей речи живца не уловлю, — улыбнулся Аустрин.
Женщина тоже улыбнулась, нехитрая шутка Аустрина освободила ее от скованности.
— Ну вот, с тех пор в дому у них началось доподлинное вертопрашество: незнакомые люди табунятся, больше молодые, пьют, танцуют… Может, плохого там ничего и нет, только живут, скажу вам, совсем не по времени.
Рудольф Иванович записал адрес. Со слов женщины нарисовал схему Ахунского поселка, обозначив крестиком дома заявительницы и Волоховых, поблагодарил Евдокию Калистратовну за сообщение.
Тотчас же пригласил Карпова и передал ему содержание рассказа женщины. Виктор Зиновьевич имел больше опыта в чекистской работе, и Аустрин часто советовался с ним.
— Интересное, весьма интересное сообщение, — проговорил Карпов. — А что, Рудольф Иванович, — сказал он, озорно сверкнув глазами, — если послать туда наших сотрудниц Груню и Пашу Путилову.
— Кто же их примет там? — спросил Аустрин, пока не понимая замысла Карпова.
— Таких красавиц-то? — И уже вполне серьезно добавил: — Они пойдут к Евдокии Калистратовне, та выдаст их за племянниц. Вечерком сядут на лавочку возле дома и будут лузгать семечки. Молодые люди не смогут пройти мимо, чтобы глаз не положить на них. Слово за слово — познакомятся. Надо сочинить трогательную историю жизни каждой. Это мы берем на себя.
— Действуйте, Виктор Зиновьевич! Одобряю. — Рудольф Иванович похлопал Карпова по плечу: ему нравилась находчивость заместителя.
Виктор Зиновьевич был на два года моложе Аустрина, но тоже успел пройти школу революционного подполья. Когда началась германская война, призвали в армию. На фронте вступил в партию, работал в полковых комитетах. Перед революцией вместе с частью прибыл в Петроград, был избран членом исполкома Нарвского района, затем — военным комиссаром Московско-Заставского района. Когда послали в чека, попросился ближе к фронту.
