А тропка поднялась уже довольно высоко, Маркел, если удавалось оглянуться, видел вдали внизу, под горой, пристань – там, где в Иртыш впадала эта речка, которая, как он после узнал, называется Сибирка. А тогда он просто шёл всё время в гору, где уже были видны ворота крепости. Или, правильней, кремля кашлыкского. Когда они подошли к воротам, там сбоку открылась небольшая калитка, и они вошли в неё.
Кашлыкский кремль был совсем небольшой, домов там было, может, с два десятка, стоявших в одну улицу. Дома были глинобитные, побеленные извёсткой, с очень маленькими окнами, а в середине улицы, на площади, с одной стороны стоял ханский дворец, тоже глинобитный и побеленный, но трёхэтажный, а с другой – высокая мечеть и при ней каменный, очень высокий минарет с позолоченным верхом. Это его Маркел видел ещё с реки.
А теперь он проходил мимо него. Правильней, его вели – и подвели к ханскому дворцу, но не к главным, тоже позолоченным, дверям, а сбоку к маленькой тесной двери, через которую Маркел едва протиснулся.
Во дворце было темно. Маркела взяли под руки и повели. Долго шли. Потом куда-то завели и приказали сесть. Маркел сел на пол, по-татарски. Вздули огонь, зажгли плошки. Когда они разгорелись, Маркел увидел, что перед ним на ковре сидит, судя по одеждам, какой-то очень важный татарин. Это ханский мурза, почему-то подумал Маркел. Мурза сидел, облокотившись на подушку, и будто не видел Маркела. Потом вдруг спросил:
– Ты кто такой?
Маркел не ответил. Тогда из темноты показался старик с пристани и подал мурзе Маркелову подорожную. Мурза принялся читать. Читал быстро и легко. А прочитав, посмотрел на Маркела, усмехнулся и сказал:
– Маркел, сын Петра, человек из Москвы, царский лазутчик, вот ты кто. А сюда зачем приехал? Что ещё нужно здесь твоему повелителю? Он уже присылал к нам своих воинов, и мы их всех перебили. А почему на этот раз он прислал только тебя одного? Убить одного очень просто, разве твой царь этого не знает? Или он задумал что-то другое, недостойное царя?
Маркел по-прежнему молчал. Мурза усмехнулся и сказал:
– Если ты молчишь, значит, тебе нечего мне возразить, значит, твой царь и в самом деле задумал недоброе дело. Но разве царь на такое способен? Или ваш царь уже не царь, а он по-прежнему наш раб, как были нашими рабами его предки?
Вот что тогда сказал мурза. Что тут оставалось делать? И Маркел ответил:
– Нет, ничего недоброго мой царь ни сам не замышлял, ни мне не наказывал. Но то, что он мне наказал, я могу рассказать только вашему хану.
