– Большой князь, тере Аблегирим, спрашивает, кто ты такой.
Маркел повернулся к Аблегириму и сказал по-нашему:
– Я – Маркел Косой, человек из Чердыни. – И тут же, мало ли, прибавил по-татарски: – Я тебе кланяюсь, князь. – И, сняв шапку, поклонился.
– А! Я это маленько понимаю! – так же по-татарски радостно сказал Аблегирим. – Я был в Кашлыке. А ты был?
– Я туда еду, – ответил Маркел.
– Зачем?
– Мне такой сон приснился. Мне надо в Кашлык.
Аблегирим посмотрел на Маркела, прищурился и зло сказал:
– Собака! – тоже по-татарски.
Маркел, растерявшись, молчал. А Аблегирим уже опять повернулся к тому длинному мешку и снова сказал по-вогульски. Мешок подняли и понесли к городу.
Также и все остальные дары сложили обратно в мешки и понесли. А потом и лодки понесли. И все остальные туда же пошли. На берегу, возле воды, остался только один Маркел. Он смотрел на город и думал, что не бывают холмы с такими почти что отвесными склонами, это вогулы его так обкопали, чтобы на него нельзя было подняться. И ворот в частоколе не видно, а есть только башенки, а в башенках везде стоят люди. А люди, идущие к городу, правильнее, к городскому холму, начали обходить вокруг него и скрываться за ним. Там у них, на той стороне холма, наверное, ворота. А что ему делать одному на берегу, без лодки, подумал Маркел.
И вдруг увидел, что Поркоп возвращается. Подойдя к Маркелу, он сказал:
– Большой князь подумал, что ты ещё можешь ему пригодиться. Если хочешь, я отведу тебя к нему. А если нет, иди сам дальше, большой князь тебя не держит.
Иди, зло подумал Маркел, а куда? И далеко ли он уйдёт? И не пошлёт ли большой князь за ним погоню? Конечно, пошлёт! Поэтому Маркел спросил, куда девался его узел с вещами. Поркоп сказал, что узел несут в город.
– Тогда и я туда! – сказал Маркел.
Они развернулись и пошли за остальными.
Как Маркел думал, почти так оно и оказалось. То есть когда они с Поркопом завернули за холм, то на его обратной стороне Маркел увидел вход в город. Только это были не ворота, а просто с самого верха, с частокола, до самого низа холма тянулась длинная верёвка. Она была с узлами для удобства. Маркел полез по ней, следом полез Поркоп. Склон был крутой, обкопанный, а когда Маркел долез до частокола, то увидел, что брёвна в нём поставлены так плотно, что нигде между ними мизинца не просунешь. И так же и стрела не пролетит, подумалось.
Как только Маркел взлез на самый верх, до остро отточенных верхушек частокола, ему с той стороны, от крепости, сразу подали руки, и он перелез туда, встал на подмости, хотел осмотреться, но ему не дали, а сразу подвели к бревну с зарубками, он по нему сошёл на землю и уже только там осмотрелся. Посреди города (даже скорее маленького городка, а то и просто острога) возвышалась большая двухэтажная хоромина с высоким крыльцом, с широко прорубленными окнами и островерхой берестяной крышей, а вокруг теснились приземистые избы для местных лучших людей, полуземлянки для худших, и ещё всякие подсобные постройки и службы. Всё это было обнесено высоким крепким частоколом, в котором нигде не было видно ни входа, ни выхода, кроме того бревна, по которому сошёл Маркел. Маркел обернулся к Поркопу и спросил:
