. Зеркало слепит пересечением тысячи граней. Тем не менее сопоставление того, что говорит епископ Ланский, с тем, что говорит епископ Камбрейский, выявляет четкую и сравнительно простую картину. Ведь Адальберон и Герард говорят об одном и том же, о своем служении, о функции епископа в соотношении с функцией короля. «Король и епископы словно рабствуют рабу.» В центре поэтического высказывания стих 229 дает, быть может, самую точную формулу социальной трифункциональности и объясняет, каким образом эта картина сложилась в голове автора Carmen. Распределение между королем и епископами власти над всеми вверенными им людьми: не есть ли это суть проблемы, решение которой Адальберон и Герард пытаются предложить? Оба они столкнулись с конкретными трудностями того момента, с соперничеством со стороны мелкого кастеляна или великого аббата, оба они озабочены напряжением и трещинами, которые заметны для них в политическом здании. Оба эти прелата, отпрыски старого лотарингского рода, давшего множество военачальников и исповедников веры, взобравшиеся на вершину высочайшей культуры, оба эти «учителя» — законные, не узурпирующие это звание — возлагают на себя миссию риторов, вычитывая у Цицерона, как соединять красноречие с мудростью, sapientia; оба они, старые, мудрые, принадлежащие к «порядку могущественных», что необходимо для того, чтобы облагораживать, поправлять земные явления, приводить их к божественному образцу, — оба они предлагают королю, в противовес их заблудшим собратьям, некую модель управления, идеологию гражданского порядка. Систему, главные узлы которой нам теперь лучше видны.
1. В центре — постулат о едином целом неба и земли, двух частей однородного мира, возведенных по единому плану и, следовательно, соотносящихся друг с другом, хотя и основанных на неравенстве иерархически расположенных один над другим уровней. Верхний представляет собой образец для нижнего. Так что всякий замысел реформ на нашем этаже требует усилий по преодолению тяжести. Пружина действия, к которому призывают обе речи, расположена таким образом на стороне того, что есть в космосе самого способного подниматься ввысь, самого живого, самого подвижного, на стороне души, огня, солнца — на стороне мужчины; женская сторона, сторона тени, воды, луны, никак в эту игру не входит: у женщин нет обязанности, нет функции, нет «сословия».
2. Порядок — атрибут совершенного града. Порядок военного оттенка, основанный на законе, устанавливающий мир, — вот почему Небесный Иерусалим можно называть видением мира, откровением, образцом справедливости. Этот превосходный порядок распространяется на земле путем передачи повелений, приказов от звания к званию, согласно дисциплине. Вследствие подобного распространения одна из ступеней человеческой пирамиды, самая верхняя, в еще несовершенной части мира может быть законно определена как порядок, порядок в полном смысле слова: это корпус священнослужителей. Он единственный. Он являет на земле модель всякой социальной организации
