Ритм этой жизни, запущенный в незапамятном младенчестве, менявшийся с возрастом, опытом и ощущениями Севы, этой зимой впервые стал сбиваться, захлебываться и, наконец, вовсе остановился. Ритм предполагает движение; а к чему двигаться, если впереди — пустота, и в мире за окном — та же пустота? Все интересные книги прочитаны, музыка переслушана и набила оскомину. Чертову дипломную работу не хотелось и открывать. Это не была депрессия: ему просто на все было наплевать. Пусть все течет как течет. От армии Бог уберег. Родители обещали давать денег на еду до октября, а там посмотрим. В крайнем случае можно и учителем.
С таким настроением в один будний день, когда солнце чуть более настойчиво, чем обычно, пробивалось сквозь пелену облаков, Сева отправился в торговый центр за рубашкой. Этот новый торговый центр напоминал многопалубный морской лайнер с длинной чередой мелких павильонов-кают на каждой палубе. И Сева, нечастый пассажир на таких кораблях, с полчаса бродил по бесконечным, похожим один на другой коридорам, не зная, какую каюту выбрать, пока, вконец изможденный, не пошел с пустыми руками к пожарному выходу, решив, что такой ценой ему рубашка не нужна. Но пожарный выход был заперт. Проход к нему, занятый все теми же каютами, оказался тупиком. И когда, чувствуя себя героем кинокомедии, он уже собирался отыграться за все на ручке запертой двери, за спиной раздался довольно низкий, но хорошо поставленный женский голос: «Может, я вам чем-то помогу?» Сева повернул голову и увидел маленькую блондинку, улыбавшуюся ему большими карими глазами. Над головой ее, у входа в одну из кают, гроздьями висели мужские рубашки. А на груди светлел бэдж: «Алина».
В окно пожарной лестницы ударил яркий, не замутненный облаками луч солнечного света, пробив всю линейку палубы до противоположного конца. Не спеша Сева выбрал четыре рубашки. Во время примерки продавец то и дело подводила его к зеркалу, предлагая занять правильный ракурс, одергивая и расправляя рукава рубашек, которые он примерял, и Сева чувствовал вдохновенное порхание ее пальцев, электрическое тепло ее маленьких ладоней, несколько раз деловито скользнувших по его плечам. В третий раз снимая рубашку, он попросил ее помочь расстегнуть ему верхнюю пуговицу, и когда Алина потянулась к его шее, он крепко прижал ее к себе, приподняв над полом. Тотчас же у входа громко затопал и закряхтел покупатель, и Сева как ни в чем не бывало продолжил переодевание, чувствуя, как горят царапины у него на груди. Когда покупатель ушел, — словно старые знакомые, они условились, что Сева придет сюда завтра к закрытию пить с ней чай.
