— Ну! — с нетерпением выдохнул Эдлер.
— Не «ну», а съели моего соседа! — закончил хорек на ходу.
— Да я спросить хотел, — не унимался Эдлер, перепрыгивая через корягу.
— Во-во! Спросить, сказать! Не все ли равно! Конец-то один! — хорек, наконец, добежал до спасительного дерева, запрыгнул на него и перевел дух. Отдышавшись, он более миролюбиво вымолвил: — Чего хотел спросить-то?
— Фу, уморил ты меня совсем! Какой ты недоверчивый, — вздохнул Эдлер, привалившись к дереву. — А спросить я хотел у тебя про дорогу, которая ведет к Брахусу.
— А-а-а, хе-хе-хе… Так тебе совсем в другую сторону, милый! — рассмеялся зверек, показывая туда, откуда они начали свой забег.
— Тьфу! Дурная голова! — огорченно проговорила собака. — Ты что, раньше не мог сказать?
— А ты раньше и не спрашивал! — хохотнул зверек, поворачиваясь спиной к собеседнику и показывая, что разговор окончен.
Отдышавшись в тенистой листве дерева, Эдлер затрусил обратно. Друзья в ожидании собаки примостились рядом с пнем, поросшим бархатистым мхом. Не успел Мишка присесть на него, как вдруг услышал:
— Сейчас на меня опять сядут. А моя голова — это не сиденье. И вообще, я старый и больной, недаром меня называют трухлявым. Ну, в молодости я был ого-го! У меня был роскошный ствол, а какая листва — настоящая грива. Было время, когда под сенью моих ветвей прятались уставшие путники, спасаясь от палящего солнца. Теперь же, кто не проходит мимо, либо споткнется, либо плюхнется мне на голову. Старость — не радость!
— Простите, — Мишке стало неловко перед этим стариком. — А кем вы были раньше? Каким деревом?
— Да дуб я, дуб! — сердито проговорил пень. — А вы, куда путь держите?
— Не могли бы вы нам подсказать, уважаемый, — Панданус приветливо пошевелил листочками, — по какой из дорог мы сможем дойти до Брахуса?
— До Брахуса? А зачем вам понадобился этот лихач, который одним махом, пролетая мимо, лишил меня всего, оставив вот эту лысину!
Панданус поведал старику историю своей любви к фиалке. Пень задумчиво вздохнул и кинулся в воспоминания:
— Да, любовь — великая сила! Я ведь тоже любил тут одну ивушку. Уж такая вертушка была! А как кокетничала! — тут пень совсем ушел в живописный рассказ о своих любовных переживаниях. Друзья не скоро услышали бы от него ответ на свой вопрос, если бы не Ванька.
— Так какая дорога наша? — нетерпеливо прервал его кот и бесцеремонно запрыгнул ему на лысину, чем совершенно оскорбил и напугал этого трухлявого болтуна.
