На улице потемнело, в открытую форточку подул ветер. Тюлевая штора зашелестела, поднимаясь над полом.
— Дождь собирается, — сказала Маша, вставая со стула и направляясь к окну.
— В такую погоду лучше всего сидеть при свечах, — сказал я.
— Я люблю слушать дождь. — Маша прикрыла глаза и качнулась.
— В этом доме с крыши ему до нас не достучаться, — заметил я.
— Я слушала дождь дома, на Байкале. — Маша снова качнулась. — И еще я люблю, когда ночью шумит лес. Весь мир за окнами становится таинственным и даже мрачным. Такое впечатление, что ты не на земле, а на другой планете.
— Ты соскучилась по Байкалу? — спросил я.
— Очень. — Маша наклонила голову и улыбнулась. — Я хочу, чтобы ты поехал туда со мной. Там так хорошо гулять вдоль кромки воды или просто сидеть на берегу, смотреть на горизонт, ожидая появления лодки, и слушать, как плещутся волны. Вода никогда не надоедает.
— Это правда, — сказал я. — Даже, если слушаешь звон ручья.
— Поехали на Байкал? — неожиданно предложила Маша.
— Ты что? — удивился я. — Ведь мы должны лететь в Прагу. Кстати, ты оформила заграничный паспорт?
— Оформила. — Маша подвинула к себе пустой фужер. — Но если бы пришлось выбирать между Байкалом и Прагой, я бы выбрала Байкал.
— Да что с тобой? — спросил я, не скрывая удивления.
— Не знаю. Тянет домой.
Маша произнесла это грустным тоном. Я налил в фужеры вина. Мы чокнулись. Фужеры издали тонкий, переливчатый звон.
Маша смотрела мне в глаза, но я был уверен, что она не видит меня: ее взгляд был устремлен куда-то дальше. Я протянул руку и коснулся ее ладони. Маша прикрыла глаза и сказала:
— Хочу сходить с тобой на балет в Большой театр…
При этом она повернулась к кровати и посмотрела на платье. Я удивился ее просьбе, но пообещал:
— Завтра же узнаю, что идет в Большом. А почему тебе хочется именно туда?
— Просто хочу побывать там с тобой.
Дождь за окном усилился и теперь его стук перешел в непрерывный монотонный шум. Небо стало совсем черным, комнату затянул сумрак. Весь мир исчез и мне показалось, что на земле остались только мы с Машей. Но это не пугало меня. Глядя на нее, я испытывал благоговейное блаженство. Меня не интересовало ничто в мире кроме Маши.
Мы просидели за столом до позднего вечера, разговаривая на разные темы и вспоминая события из своей жизни, по большей части незначительные. Со стороны разговор мог показаться пустым и наивным. Но слова для нас не имели никакого значения. Главное, что мы были рядом и нам было необыкновенно хорошо.
