Дверь снова открылась и теперь на пороге появился парень. Высокий, стройный, в заношенных джинсах и чистенькой, аккуратно сидящей на нем темно-синей футболке. Кивнув всем сразу, он напустился на Гену:
— Ты чего не предупредил, что приедешь? Да еще с гостями. Человека чуть заикой не сделали.
Это был сын Гены Андрей, студент второго курса МГУ.
— Так вот почему ты не ночевал дома? — спросил Гена, изображая из себя сурового родителя.
— А что? — Андрей напрягся и настороженно посмотрел на отца.
— Закурить дай, — сказал Гена, стараясь изобразить на лице суровость.
Андрей вытащил из заднего кармана джинсов пачку сигарет, протянул отцу. Гена достал сигарету, долго разминал ее толстыми, неуклюжими пальцами, исподлобья глядя на сына, положил пачку к себе в карман и сказал:
— Молодой еще разговаривать таким тоном со старшими.
Его взгляд сразу смягчился и я понял, что на этом воспитание сына закончилось. Гена затянулся сигаретой, выпустил дым сразу из обеих ноздрей, обвел взглядом поляну перед домом и, не глядя на Андрея, заметил:
— Поляну бы хоть выкосил. Заросла вся, смотреть срамота.
— Да я собирался, но времени не было. — Андрей облегченно вздохнул и оперся плечом о дверной косяк. Он понял, что гроза окончательно миновала.
— Естественно, у тебя со временем напряженка, — вкладывая в интонацию как можно больше сарказма, сказал Гена. — Когда такими делами займешься, ничто другое на ум не идет.
— Ладно уж, — Андрей опустил голову, ковырнул носком кроссовки порог.
— Чего ладно?.. Доставай дрова и разжигай мангал. Жрать, поди, хочешь?
— Вообще-то не мешало бы…
Гене расхотелось заходить в дом и он повел нас на поляну.
В траве под яблоней, на нижней ветке которой висело несколько небольших зеленых яблок, стоял мангал. На его дне в серой рассыпчатой золе лежали черные головешки. Сразу за мангалом был сколоченный из некрашенных досок стол, по его бокам — две скамейки. Андрей сунул в головешки бумагу, принес целую охапку коротеньких осиновых чурочек, положил их сверху и поджег. Из мангала потянул тонкий, сизый дымок.
— Ты тут последи, — обратился Андрей к отцу, кивнув в сторону мангала. — А я пойду успокою.
Гена заглянул в мангал, где уже начал разгораться огонь, затем достал из сумки большую темную бутылку и ворчливо заметил:
— Ну и дети пошли… Хуже родителей. — Повертел бутылку в руке, прочитал вслух иностранное название: «Бордолино» и сказал, пожимая плечами: — Не могу понять. То ли это от слова «бардак», то ли еще от чего-то?
