Мара беспомощно смотрела, как ускользает затуманенное сознание Люка и как вновь начинают закрываться его глаза.
— Люк? — в конце концов позвала она сама, но он уже закрыл глаза. Сигнал на дисплее показывал замедление пульса. Мара глубоко и удрученно вздохнула.
— Что ж, весьма положительный фактор, — произнес доктор и Мара недоверчиво взглянула на него. Тот фактически сиял.
— С чего вы, черт возьми, так решили?
Он очнулся, — с уверенностью сказал Халлин, смотря на показатели монитора. — Все будет хорошо. С его мозговой активностью все в порядке, ни одно сканирование не показало повреждений. Нам было нужно, чтобы он лищь открыл свои проклятые глаза.
Мара обвинительно подняла бровь.
— Вы говорили, что некоторые пациенты никогда не прогрессируют дальше уровня простейших реакций.
— Да, и это правда. Но его неврологические повреждения минимальны, и он пришел в себя в пределах дозволенной нормы в тридцать пять дней… Все теперь будет хорошо, коммандер Джейд. Верьте мне.
Он практически дрожал от волнения и облегчения.
— Вы должны… продолжать. Ему, очевидно, это нравится. Что вы читали? — спросил Халлин не сводящую с него взгляд Мару, указывая на ее датапад.
Она искоса посмотрела вниз:
— Просто отчеты.
— Ну конечно же… — невозмутимо ответил Халлин, сохраняя серьезное лицо. — Ему всегда нравится быть в курсе событий.
Мара приподняла брови, не понимая, шутит этот странный худой доктор или нет.
День уступил ночи, но Халлин оставался в приподнятом настроении, датчики показывали устойчиво-повышенную мозговую активность Люка. Теперь его состояние находилось ближе к обычному сну. Несмотря на все прошлые заверения Халлина, даваемые им Маре, в глубине души он боялся перехода из коматозного состояния в постоянное вегетативное, последующего падения мозговой активности и в конце концов смерти мозга или просто смерти от осложнений. До сих пор он не понимал, насколько все-таки боялся потерять Люка…
Халлин направлялся на последний вечерний осмотр своего пациента, уверенный, что через день, максимум через два… Он замер, как только переступил порог. Склонившись над Скайоукером и положив руку на длинный шрам на его груди, стоял Император.
Доктору не сообщили о прибытии Императора, а перед дверями не было никакой дополнительной охраны, что могло бы приготовить его, поэтому он просто застыл, не зная, что делать.
Но в конце концов, опомнившись, Нейтан поклонился, однако Палпатин даже не взглянул в его сторону.
