— Тогда почему это ощущается таким неправильным?
— Эта проблема в тебе, дитя, — голос звучал снисходительно и терпимо, как при разговоре учителя с пользующимся его благосклонностью учеником. — Ты проектируешь собственные сомнения на Силу, когда у нее их нет. Ты так решительно отрицаешь истину…, но судьба слишком сложная штука, чтобы бороться с ней. Я не делал тебя ситхом, дитя. Я лишь высвободил то, что уже было в тебе. Ты — сын своего отца, и ты презираешь его за это. Здесь ты можешь выбирать — но твое наследие непреложно. Кровь, бегущая по твоим жилам, неизменна. В этом твоя сила, и именно это вижу я, когда смотрю на тебя. Я вижу Тьму и Судьбу. Ты думаешь, что можешь отказаться от них, отвергнуть, но это Сила в самой ее сущности, первооснове. Это мощь, которая поворачивает галактику, и даже мы не можем бороться с нею. Ты думаешь, что ты отвергаешь меня, но ты борешься с намного большей силой… с той, от которой нельзя отказаться.
Как только Люк вступил на борт «Несравненного», он знал, что что-то было неправильно. Как только его нога коснулась палубы, по позвоночнику прошла предупреждающая дрожь; предчувствие, подобное погружению в ледяную воду.
«Несравненный» воспользовался возможностью, предоставленной вступлением командующего в титул Наследника и его вынужденным пребыванием на Корусканте, чтобы пойти на имперские верфи для намеченной ранее модернизации навигационных и атмосферных щитов, приближенной к стандартам уже частично построенного «Неукротимого». И когда Люку наконец дали разрешение оставить Корускант, он тотчас направился к своему кораблю на борту «Ярости».
Почетный караул, состоящий из солдат 701-го полка — собственного полка Наследника, прикрепленного к «Несравненному» — выстроился идеально ровными рядами для его встречи. Все на борту хорошо знали о дополнительных знаках отличия, полученных ими, когда их главнокомандующий был назван Наследником. Двухгодовалый «Несравненный», пока еще самый новый суперразрушитель галактики, занял главенствующее положение в имперских вооруженных силах — став флагманом Наследника Империи. Сейчас он величественно и плавно выходил из дока, затмевая громадным корпусом широко растянувшиеся орбитальные верфи Куата. «Ярость» и «Беспощадный» формировали его охрану — как будто он нуждался в ней.
В главном стыковочном отсеке, наполненном можеством умов, охваченных суматохой официальных мероприятий и парадных процедур, сигнал предупреждения шел по телу Люка так же уверенно и бесцеремонно, как физическая вибрация движущегося корабля… что-то было очень, очень неправильно. Он остановился, протягивая и утончая свои чувства, чтобы вместить в них весь огромный суперразрушитель — тысячи разумных существ, намерений и мыслей…
