Мара беспокойно смотрела на проект с двумя солнцами, меньшее из них частично закрывалось большим. Она не слышала слов Люка, что-то волнующе знакомое было в этих изображениях, как будто она видела их когда-то во сне…
.
Как только он ушел, Мара побежала догонять Халлина. Тот срезал путь, пойдя по официально неположенному кратчайшему маршруту — через просторный кабинет Люка и дальше по изогнутому коридору со стороны библиотеки. Мара воспользовалась альтернативным маршрутом, проходящим под главным куполом, пытаясь добежать до точки пересечения путей в главном холле раньше доктора, чтобы небрежно там встать, оперевшись на стену, когда Халлин вышел из-за угла. Увидев Мару, он поначалу замедлил шаг, но затем, явно решив увернуться от нее, проследовал дальше.
Не сбивая темп, он миновал безмолвную Мару, явно ощущая на себе неодобрительный взгляд. Ее глаза сузились до изумрудных разрезов, хотя она не двинулась и не заговорила до тех пор, пока он не отошел от нее на несколько шагов, почти дойдя до относительной безопасной зоны холла — более открытой и людной, находящейся под жестким наблюдением и дразнящей своей близостью.
— Это было настоящим представлением, — небрежно произнесла Мара, изучающе глядя на него. — Удивительно, что я не понимала этого до сих пор.
— Понимала что? — Халлин остановился и повернулся к ней голову, делая вид, что не понимает, о чем она говорит.
Мара только кивнула:
— Я и говорю — настоящее представление.
— О чем бы это ни было, уверен — вы правы, — уклончиво ответил доктор, надеясь сгладить ситуацию и собираясь идти дальше.
— Не переусердствуйте, грея свое место, — произнесла Мара, заставляя его замереть на месте.
— Что вы имеете в виду?
Она пожала плечами:
— Я бы не хотела думать, что вы… злоупотребляете положением, ради которого, очевидно, весьма тяжело работали. Это может закончиться… могилой.
Халлин развернулся:
— Думаю, вы спутали меня с кем-то другим; у меня нет никаких амбиций, идущих дальше поддержки друга. И да, я тяжело работал, чтобы получить это положение — поэтому, собственно, я ценю эту дружбу.
— Серьезно? Сегодня была показана настоящая демонстрация вашего влияния, но если она предназначалась мне — я не впечатлилась.
Халлин обрушился на нее, говоря одновременно уязвленным и оскорбленным тоном:
— Вам не приходило в голову, что сегодняшняя угловатость командующего связана с его дискомфортом от нового положения — от того, что он чувствует, как оно навязывается ему и что он не знает, чего Император ждет взамен?
