Почистив стайку, Евдоким долго стоял у дома, смотрел на раскинувшиеся луга. Желтая прошлогодняя трава шелестела от ветра, покачивались голые верхушки ветел. Вода во многих местах уже вышла на пойму, затопив низины. Но пройдет немного времени, река войдет в берега и луга покроются буйной зеленью, а воздух наполнится щебетом птиц. Он окинул взглядом бескрайнее пространство и подумал о том, что будь его воля, он развел бы здесь стада скота. Построил маслозавод, бойню. На таких дармовых кормах можно размахнуться. Но он понимал, что воли ему на это не дадут. Теперь настали другие времена.
А ведь что, собственно, тут особенного? Если у человека лежит душа к скотине, пусть разводит ее, сколько хочет. Все равно трава пропадает даром. Такое богатство каждую осень идет под снег, и никому до этого нету дела. Колхозам эту землю не поднять, им сейчас не до нее. Они, что ни день, горят, как сухие копны. А может их кто-то специально поджигает?
Канунников подумал об этом без особой жалости. Он до сих пор не мог представить себя в колхозе. В его голове не умещалось, как могут жить одной семьей работящий, болеющий за землю человек и бездельник. По его понятию выходило, что работящие будут обрабатывать и кормить тунеядцев. А раз так, то и они в конце концов потеряют интерес к труду., перестанут заботиться о земле. Начнут пустеть тогда деревни, зарастать чертополохом непаханые поля, голод прокатится по стране. Евдоким еще раз окинул взглядом луга, тяжело вздохнул, завел корову в стайку и пошел в избу.
Наталья тем временем накормила сына и теперь стирала пеленки. Прядь светлых волос, выбившаяся из-под косынки, свесилась вниз, и, когда Наталья наклонялась, волосы почти касались воды. Увидев мужа, Наталья выпрямилась, вытерла о передник руки, заправила волосы под косынку.
— Воды не хватило, — кивнув на ведро, сказала она.
Евдоким молча взял деревянное ведро и пошел к реке. Ветер разогнал большую волну, брызги залетали в корму лодки. Евдоким залез в нее, зачерпнул ведром воду. Поставил его на песок, подтянул лодку повыше, чтобы не заливало.
Когда он вошел в избу, Наталья попросила его вынести грязную воду из корыта.
— У баб без работы не засидишься, — беззлобно произнес он и, выплеснув воду прямо с крыльца, вернулся в дом. Снял полушубок и, повесив его на гвоздь, заметил:
— На улице падера поднимается.
— Апрель еще, — ответила Наталья. — Снег иногда и в мае бывает.
Евдоким посмотрел в окно и весь подался вперед. Из-за поворота Чалыша показалась лодка. Она шла со стороны Лугового.
