Пил Гнедых и раньше. Но после перепоя всегда парился в бане, выгонял похмелье. Был он аккуратен, умел следить за собой. Девки говорили, что после бани он даже мазал лицо сметаной. За это они посмеивались над ним. Но Гошка не обижался. Он переводил такие разговоры в шутку и смеялся не меньше других. Веселый, всегда подтянутый парень нравился оленихинским девчатам. И вот теперь с ним случилась такая перемена. От прежнего лоска не осталось и следа. Нехорошими делами, видать, стал заниматься Гошка, подумала Наталья. Поэтому так убежденно сказала Евдокиму, что ночью на дороге стрелял в него Гнедых.
— Откуда ты знаешь? — подняв изломанную бровь, насторожился Евдоким.
— Не заметил разве, ни разу тебе в глаза не посмотрел, — сказала Наталья.
Евдоким не ответил. За событиями последних дней эта история стала уже забываться. Да и что могут сказать глаза человека? Иногда убийца имеет взгляд невинного младенца. И наоборот.
У человека с самым что ни на есть угрюмым, недружелюбным взглядом может оказаться чистая, добрая душа.
Утром Канунников решил измерить глубину Чалыша на самых опасных перекатах. Вырубил длинный шест, очистил его от коры, через каждую сажень сделал зарубки. Шест оказался тяжелым, но Евдоким и выбирал такой, который бы не относило течением. Положив его в лодку, он взялся за весла. Мутная весенняя вода торопливо катилась к Оби. От нее веяло холодом и Евдоким налег на весла.
Первый промер предстояло сделать на косе, где он летом ставил переметы. На самой стреже достать шестом дна не удалось. Подумалось, что в половодье мерить глубину — пустое занятие. Но на втором перекате, недалеко от берега, к июню обычно обнажался песчаный остров. Евдоким ткнул там шестом, глубина составляла ровно сажень. Он отметил про себя, что тут и надо поставить красный бакен. А пока воткнул на отмели таловую тычку и привязал к ее макушке пучок травы. Вторую такую же тычку установил на берегу. Посмотрел на свою работу и остался доволен: пароходу был указан проход по реке.
Самым опасным Евдоким считал перекат, расположенный чуть ниже протоки, в которой они со Спиридоном ставили фитиль. Это была граница его владений, установленная Овсянниковым. Дальше должны простираться владения другого бакенщика.
Летом в этом месте появлялось несколько песчаных островов. Река была глубокой только у самого берега, ширина фарватера составляла здесь всего саженей тридцать. Евдоким хорошо знал это место, поэтому поставил тычки и тут.
