Я молчал, не зная, что ответить. Костер догорал, и я подвинул необгоревшие концы сушняка на тлеющие розоватые угли. Они зачадили, у Антона заслезились глаза, он закашлял. Я наломал тоненьких прутьев, положил их на угли и раздул огонь. Пламя выпорхнуло из-под сучьев, потянулось кверху. Дым сразу исчез, словно сгорел, растворился в нем. Антон сосредоточенно посмотрел на огонь, поставил ближе к костру кружку с чаем. Но пить не стал, а заговорил снова.
— Я Вовку хочу на агронома выучить. И знаешь, что думаю: приняли бы его в Новоселовке?
— А почему бы и нет? — ответил я. — И председателем может стать, если себя покажет. Сегодня о людях судят по их хватке, по тому, как умеют поставить дело. Заслужил человек — выберут и председателем.
— Ну, не говори, — возразил Безрядьев, взяв кружку и с громким швырканьем отхлебнув горячего чая. — Посмотри, кто в районе на самых высоких постах. Кто больше других языком ворочать умеет. Вон Логунов, глава администрации. Это же он колхоз в зверопромхоз переделал. Вот кого нужно высылать и как можно дальше. Он своей бездумностью столько вреда в районе наделал, за годы не исправишь. Ах, да что я об одном и том же?
— Наболело, наверное, — сказал я.
— Оно у меня все время болит. Давай лучше поговорим о твоих гусях.
При этих словах у меня снова заскребло на сердце. У палатки, сжавшись в большой серый комок, лежал раненный гуменник.
Я понимал, какую боль испытывает он, но поднять на него руку еще один раз было выше моих сил. Мужество изменило мне.
Я все надеялся, что ему станет лучше и он оправится от ран.
В стороне от нас за краем леска заклинькали лебеди. Я повернул голову в их сторону. Шесть больших белых птиц возвращались на залив, откуда мы их согнали. Очевидно, они решили переночевать под затишьем леска.
— Тебе никогда не приходилось есть лебедей? — вдруг неожиданно спросил Безрядьев.
Этого мне еще не доставало! Конечно, не приходилось. Даже сама мысль о таком не могла прийти мне в голову. Я вспомнил, как дрожали руки бабушки, когда она принесла домой лебединое крыло. Всю деревню захлестнуло тогда болью и гневом. Человека, поднявшего руку на лебедя, спасла от расправы только его жестокая болезнь. Люди гордились тем, что около их селения жили эти птицы. Глядя на них, они оттаивали душой. Лебеди всегда были символом красоты и верности. Издавна считалось, что если они селятся около деревни, значит в ней живут хорошие люди. Вот почему никто не смел трогать их даже в такое голодное время.
