Затем он долго обнимал ее и нежно целовал в губы. Опускал голову и щекотал бородкой соски.
– Сейчас мы поедем в кондитерскую. Я куплю тебе вкусные конфетки. Затем мы заедем к Шроту, там подают чудное мороженое. А потом мы едем за платьями. Ты забудешь все свои кошмары, Мила…
Она потихонечку успокоилась.
– Ну что, идем?
Она кивнула.
– Только мы забыли о маленьком пустяке… Мила, встань на край…
Краевский взял ее за плечи и подвел к кровати. Она почувствовала, как он задрал все нижние юбки. Его руки немного дрожали. Большой палец правой руки легко стянул батистовые панталоны. Он задержался на минуту, крепкий поцелуй коснулся трепетных ягодиц. А после он умастил пальцы пахучим вазелином и ввел третью, самую большую пробку. Преодолев легкое сопротивление колечка узкой плоти, сей предмет вошел в нее, словно дикий варвар в хижину покоренного врага. Людочка поморщилась. Она готова была взбрыкнуть или высказать слова укора. Но, отчего-то промолчала, закусив в задумчивости нижнюю губу.
Ее душа разрывалась от сомнений в правильности и логике всех тех вещей, которые творил с ней ее возлюбленный, граф Краевский. Временами она мучилась от нестерпимого стыда и смятения. Временами ее охватывал мистический страх не только возможного разоблачения, но и неотвратимого и страшного наказания. Вы спросите: отчего она не сбежала из имения Краевских? Отчего она не покинула графа? Отчего не прекратила едва начавшуюся опасную связь? Ведь она не была настолько испорчена и искушена, чтобы идти на все это сознательно. Ответ прост: согласие, граничащее с полным безволием, шло от неопытности и несколько рафинированного гимназического воспитания, а также запретов на общение с «миром» ее любящей матери. Людмила Павловна Петрова умудрилась и в бедной среде вырасти девушкой наивной, неиспорченной и жутко доверчивой.
Конечно, она слышала почти сказочные истории об удачно вышедших замуж бесприданницах, или о тех дамах, кои так никогда и не вышли замуж, но жили безбедно, благодаря попечению богатых содержателей. Ей давно хотелось рассказать обо всем матушке, испросить совета, похвастаться деньгами и дорогим украшением. Но она совсем не знала, как мать воспримет эти новости и догадается ли она о столь скоропалительном грехопадение собственной дочери. Ее несчастная мать прожила нелегкую, полную трудов жизнь, большую часть которой прошла в нужде и печалях. Но она была и горда без меры, предпочитая тяжкий труд упрекам в нечестности.
