Актерский коллектив Московского Художественного театра глубоко проник в дух чеховских драм и комедий, дал им верное сценическое истолкование. Так завязалась и окрепла плодотворная творческая дружба лучшего театра и Чехова-
драматурга. Эта связь с театром не прерывалась до последних дней жизни писателя.
В том же 1898 году состоялось личное знакомство Чехова с А. М. Горьким, положившее начало их прочной и сердечной дружбе. Горького, в творчестве которого мощно звучал призыв к революции, Чехов горячо любил и высоко ценил как писателя. Известно, что Чехов в 1902 году публично отказался от звания почетного академика в знак протеста против действий
Николая Н, отменившего выборы М. Горького в почетные академики. Чехов внимательно следил за горьковскими сборниками «Знание» и в письме от 11 апреля 1902 года писал, что там «верховодят очень порядочные люди» (XIX, 277). Чехов вошел в литературный кружок «Среда», объединявший демократических писателей, вел оживленную переписку и часто встречался с Горьким, Куприным, Буниным и другими писателями, а также с актерами и учеными, неизменно стараясь быть в курсе общественной и культурной жизни страны. В письмах и личных встречах Антон Павлович с увлечением говорил о Горьком, Андрееве, Куприне, Бунине, о новых течениях в литературе, и вместе с тем отрицательно отзывался о декадентах, называя их неискренними кривляками, бессмысленными подражателями иностранным писателям.
Будучи тяжело болен туберкулезом, Чехов с 1898 по 1904 год жил на юге, в Ялте. Однако жизнь в ялтинской «ссылке», вдали от крупных культурных центров России, не ослабила творческой и общественно-политической активности Чехова. В год переезда в Ялту Чехов окончательно порывает с реакционным издателем Сувориным, признав, что поведение его газеты «Новое время» в судебном процессе Дрейфуса — Золя было «просто отвратительно и гнусно», причем самого Суворина он назвал «ужасно лживым» человеком. Политическое зрение писателя обострилось. Он внимательно читает все, что писали газеты, тревожно переживает сообщения о подготовке, а потом и о начале войны России с Японией. Одно время он, несмотря на болезнь, собирался ехать на войну. Об этом своем намерении он не раз делился в письмах: «Если в конце июня и в июле буду здоров, то поеду на войну...» (XX, 248); «Если буду здоров, то в июле или в августе поеду на Дальний Восток не корреспондентом, а врачом. Мне кажется, врач увидит больше, чем корреспондент» (XX, 268); «В июле или в августе, если здоровье позволит, я поеду врачом на Дальний Восток» (XX, 270).
