Чехов избегал подробных авторских пояснений к событиям, о которых он рассказывал, не допускал пространных описаний природы и предметной обстановки, в которой действуют его герои. Он тщательно заботился о том, чтобы описания природы были картинными, т. е. такими, «чтобы читатель, прочитав и закрыв глаза, сразу мог вообразить себе изображаемый пейзаж» (XVI, 235). Тут нужны были слова, точно передающие окружающее. Чехов не любил пользоваться «готовыми словами», избитыми или напыщенными выражениями, шаблонными литературными фразами, вроде: «ночь тихо спускалась на
землю» или «причудливые очертания гор». Его описание, например, осени было необыкновенно просто, правдиво и потому картинно: «Приближалась осень, и в старом саду было тихо, грустно и на аллеях лежали темные листья. Уже рано смеркалось» (IX, 291).
Скупой на слова, враждебно относившийся к дешевым эффектам и условным «красивостям», Чехов в своем повествовании и описании стремился быть возможно более полно правдивым, простым, немногословным и искренним. И в самом деле, то, что он говорит, выходит у него «потрясающе убедительно и просто, до ужаса просто и ясно, неопровержимо верно... Речь его всегда облечена в удивительно красивую и тоже до наивности простую форму, и эта форма еще усиливает значение речи». Так писал о Чехове М. Горький, называя его блестящим, непревзойденным стилистом, великолепным знатоком родного языка: «Как стилист, Чехов недосягаем, и будущий историк литературы, говоря о росте русского языка, скажет, что язык этот создали Пушкин, Тургенев и Чехов»>12>.
Таким в самых общих чертах представляется Чехов как мастер короткого рассказа.
8
Литературное творчество Чехова последних лет его жизни тесно связано с историей сценического искусства в России. Возникший в 1898 году Московский Художественный театр, возглавленный Станиславским и Немировичем-Данченко, своим существованием и расцветом во многом обязан Чехову. Чехов дал театру ряд выдающихся пьес: «Чайка», «Дядя Ваня»,
«Три сестры», «Вишневый сад». Они были новаторскими по своей сущности. В сценических произведениях, как и в своих рассказах, Чехов отражал и утверждал правду жизни. Он добивался того, чтобы на сцене было все так же просто и вместе с тем так же сложно, как это происходит в действительности. Недаром зритель, присутствуя на чеховском спектакле, испытывает такое ощущение, будто перед ним не сцена и не актеры, а доподлинная, живая жизнь. Это происходит оттого, что в пьесах Чехова нет условного развития драматического сюжета, нет нарочито эффектных сцен с отравлениями и неожиданными выстрелами, нет напыщенных декламаций в речи героев. Поборник новых форм театрального искусства, Чехов своими пьесами изгонял с русской сцены господствовавшие ранее ложь, рутину, мелодраматизм и пошлость, он сосредоточил в пьесах внимание на правдивой передаче душевных переживаний обычных, рядовых, простых людей.
