— Воздух, — потребовал он, выпуская металл.
Евнухи почувствовали в ребенке силу и незамедлительно повиновались, качая длинные изогнутые мехи, пока огонь не взревел, и железо не раскалилось добела.
Чтобы извлечь заготовку, Пертурабо натянул толстую кожаную перчатку. Хоть и рассчитанная на взрослого человека, ему она оказалась мала. Он отказался от клещей и, рукой вынув прут, принялся бить по нему кузнечным молотом. Мальчик работал неспешно, методично. Железо отказывалось поддаваться. Лишь с применением жара его упрямую сущность можно было облечь в форму оружия. Было ли в том ему предупреждение, Пертурабо его не увидел, увлеченный работой столь полно, как могут быть увлечены лишь гении и дураки. В глазах судей он выставлял неумехами всех знакомых им кузнецов, а его рука двигалась стремительно и уверенно, словно паровой молот в литейном цеху. От рождающегося клинка летели фонтаны искр, рассыпаясь по мраморным плитам.
Час шел за часом, а он усердно трудился. Окружающий мир для него перестал существовать. Своей упорной волей он подчинял силу железа, преображал его — надежный и честный материал, без обмана и фальши.
«Металл воинов, лишенный порочных слабостей золота», — думал Пертурабо.
Откуда он знал это? А не все ли равно? На золото ему было плевать, а вот железо нравилось. Оно пело при каждом ударе, и сердце паренька внимало этой мелодии.
Семь раз клинок отправлялся в огонь, а вынимая оружие из пекла, мальчик бил его и затем охлаждал. От кадки с водой поднимались густые клубы пара, наполняя зал и разогревая воздух. Даммекос завороженно наблюдал за происходящим. Его придворные маялись в ожидании, капризно требуя еды и выпивки, но не решаясь уйти раньше господина. Ни мальчик, ни тиран их не замечали.
Клинок в последний раз опустился в воду. Пертурабо стер пот со лба и поднял оружие за хвостовик. Даммекос жестом указал Мильтиаду принять его.
Ровное лезвие выглядело просто и невзрачно, ему еще требовалась обработка, но уже было ясно, что паренек достиг своей цели.
— Идеально! — изумленно воскликнул суб-опцион. Солдат взвесил меч на руке, проверяя баланс, осмотрел по всей длине и протянул тирану. — Он идеален. А ведь парнишка сделал его одним только молотом.
По залу прокатился шепоток.
— Он не готов. Его нужно заточить. Без этого оружие не будет законченным, — сказал Пертурабо, огласив еще одну истину, о которой подспудно догадывался.
Для него она была столь же естественна, как и чувство железа.
