— Он обречет Лохос на гибель! — жрец снова воззвал к толпе. — Голод, война… Вы еще вкусите плоды сего отравленного древа!
— Теперь ты заговорил как демагог? Характерный признак заблуждающегося человека. Случись голод, он начнется из-за множества взаимосвязанных факторов: погоды, неумелого ведения хозяйства, отсталых приспособлений, сокращения посевных земель по экономическим соображениям, отселения бедняков по жадности богачей — но уж точно не от того, что я разгневал существ, которых даже нет.
— Ты называешь свое богохульство «гипотезой», хотя сам не приводишь доказательств.
На лице Пертурабо возникла холодная, змеиная улыбка — выражение слишком зрелое и жестокое для столь молодого юноши.
— Но мне хватает мужества следовать моим убеждениям. Я пока не знаю, прав ли, но уверен, что никто меня не накажет, а ты будешь выглядеть вздорным дураком.
Толпа засмеялась. Жрец, напротив, разозлился.
Пертурабо на мгновение задумался.
Тебя нельзя корить за невежество. Позволь привести метафору. Вообрази пещеру, где томятся люди. С рождения и до самой смерти они прикованы к стене, не зная внешнего мира и наблюдая лишь другую стену, что стоит напротив входа. Снаружи день и ночь горит костер, и все, что оказывается между ним и пещерой, отбрасывает внутрь тени…
— Я не понимаю, при чем тут боги? — перебил его жрец.
— Всему свое время. Ты любишь истории — так дай мне рассказать мою.
Толпа вновь разразилась хохотом, и в этот раз Пертурабо улыбнулся вместе с ней. Своей подколкой он нарочно сыграл на публику, и ее реакция, когда не была направлена на него самого, начинала приносить ему удовольствие.
— Итак, узники видят лишь тени, — продолжил юноша. — Они дают им имена и гадают об их природе. Для людей тени становятся всем миром. И свет, и предметы, что их отбрасывают, реальны, но по теням этого понять нельзя. Вот они совсем рядом, но узники о них и не догадываются. И вы живете так же. Вы видите часть чего-то реального — тени — и тут же делаете выводы об их сущности. В вашем случае ответом являются боги.
Вдруг однажды кого-то из пленников забирают из пещеры. Он видит костер. Свет пламени обжигает его глаза. Из-за боли он не может четко разглядеть объекты окружающего мира. Ему говорят, что именно из них складывается реальность, а тени — лишь результат их существования, но новые образы не укладываются у него в голове. Его глазам больно, огонь слепит его, а скудному уму не за что зацепиться, чтобы осмыслить увиденное. Он видит лишь черные силуэты на ярком свету и не верит объяснениям. Спасаясь от мучений, он бежит обратно в пещеру, где ему хорошо. Увидев пламя, он начинает лучше понимать тени и лишь укрепляется в вере, что их истина абсолютна. Да, ему приоткрылась истинная природа вещей, но страх боли не даст ему постигать ее дальше. В таком случае доля правды еще хуже полного неведения.
