Но ничего не произошло!.. Нет, астральная воронка с мощным вихрем внутри появилась, но призрак ее словно не заметил!..
Подлетев ко мне вплотную, он обдал меня леденящим холодом, посмотрел мне в глаза из своими черными провалами и рассмеялся:
— Не мешайся под ногами, мальчишка! Не лезь во взрослые игры…
После этого он развернулся и ринулся к лежащему без сознания барону.
Анна:
— Темным отродьям не место среди нормальных людей, — напыщенный индюк отвернулся, продемонстрировав знакомый профиль с чуть оттопыренной губой. — Исчадия тьмы не могут быть детьми. Они опасны, и их магия вне закона божеского и людского. Но светлый император милостив. Вам и тем из ваших детей, кто еще слишком мал, чтобы впитать знания тьмы, оставят жизнь. Вы, как пособница творящегося зла, отправитесь в монастырь светлого лика, где и проведете в покаянии оставшиеся вам годы. Отродья же, несущие в себе кровь проклятого рода, будут отправлены на рудники Орхейорда.
— Я прошу вас, господин Фекет, — в голосе женщины… мамы?.. усталость, пустота, отчаянье… но не униженная мольба. И на своем убогом деревянном стуле в этой тесной комнатке, почти камере, она сидит очень прямо. — Если в ваших силах не разлучать меня с детьми…
— Вы должны быть благодарны милости императора! Рудники выпьют вашу магию, и вы станете хуже простолюдинки! — как он ни старается, а скрыть нездоровое злорадство не может. Нет, это не ненависть к темным, не приказ. Это что-то личное, и взглянув в лицо матери, я вижу, что она тоже это понимает. Но смотрит по-прежнему прямо.
— Это кольцо мой муж подарил мне, когда я ответила согласием на его ухаживания, — спокойно говорит женщина, снимая с пальца узенький серебристый ободок, покрытый искусно выгравированным узором, странной витой лозой, в сплетении листьев которой прячется императорский герб, врезанный в черный алмаз — самый дорогой камень Ульганэша. — Это память о том, как я была счастлива. О моей юности и любви. О том, что я уже безвозвратно потеряла. Вы теперь владеете моей жизнью и жизнью моих детей. Возможно, вам будет приятно владеть и этим напоминанием… о победе. И о том, что я понесла на рудниках достойное наказание, — ее губы дрогнули в невеселой усмешке, — за то, что полюбила отца своих детей.
О да! Она правильно выбрала слова. Мужчина, до белизны на скулах сжимавший челюсти, пока она говорила о своей любви, расслабился и криво усмехнулся, молча взял кольцо, развернулся и вышел.
