Месарш помолчал. Но было видно, что ему стало… не то чтобы легче. Мои слова помогли ему справиться с самым первым и самым болезненным осознанием потери.
Он помолчал немного, даже отпил чаю, а потом сменил тему:
— Вы храбрая женщина, леди Анна… Или пытались защитить своих, — он очень старательно выделил это слово голосом, — друзей? Заговорить с таким чудовищем, вместо того чтобы тихо упасть в обморок рядом с лордом Фекетом, это поведение, достойное уважения.
— Да, не трусиха, — я вздохнула и тоже отдала должное травкам, замоченным в кипятке. — Но и не сказать, чтобы героиня. Предпочитаю разум и трезвый расчет. У меня были основания считать, что это существо не причинит мне вреда. Была и вероятность ошибки, не скрою. И тут уже вступают в дело эмоции, без них никак. В этом мире у меня больше никого нет, кроме них. И они заботятся обо мне, искренне, даже если не всегда готовы это признать. И мне они не безразличны, вы правы.
— Привязанности к другим — это наши слабости, — констатировал Месарш. — Но я заметил, что призрак привязан к вам. И еще он назвал вас «ребенком»… Как вы думаете, почему? — он знал ответ, но зачем-то хотел услышать его именно от меня.
— Потому что это призрак короля Лоранда, а две жизни назад меня звали Бернадетт, — смысл скрывать? В головах Мартоша и Адриана лорд Эрвин уже покопался.
— А что вы помните из той, позапрошлой жизни? — заинтересованно уточнил Месарш, оглядывая площадь.
Обычный солнечный денек ранней осени… Вон бежит мальчишка-курьер в забавной шапочке, немного похожей на бейсболку, за спиной у него ранец с бумажными папками, Адриан как-то упомянул, что такая шапочка и ранец — это как профессиональная форма подрабатывающих курьерами школьников. Вон мороженщица намывает свой переносной магический холодильник под пестрым зонтом. А в скверике чуть левее толстощекий малыш пытается отобрать мячик у своей ровесницы. Все такое… мирное, обычное, нормальное и человеческое. Разговоры о прошлых жизнях и призраках кажутся на этом фоне особенно дикими.
— Ничего не помню, — вздохнула я, мысленно возвращаясь за столик. — Я вижу эту жизнь только во сне, урывками.
— Жаль. Кстати, вы знаете, что принцесса Бернадетт, единственная из всей своей семьи, смогла сбежать и скрыться, причем выжить и… оказаться прародительницей одного из ваших друзей? Вас этот факт не смущает? — и лорд Эрвин усмехнулся уголком рта, с легкой такой ехидинкой. Вроде скрытой, но и не заметить ее — это надо ослепнуть.
