— А если это принц? — робко уточняю я, хотя стоило бы молчать, да и не уверена, что почерк в записке его.
Ника оглядывается через плечо:
— Тогда на твое усмотрение, хотя все равно неприлично. И, кстати, как прошел ваш ужин?
Все, нарвалась на расспросы. И ведь сама виновата!
— Чаю бы мне, — жалобно прошу отсрочки, прикидывая, что рассказать, а о чем умолчать.
И вроде скрывать особенно нечего, и мотив помогать у Арендара вполне благороден, но хочется сохранить это между нами, оставить только нашим секретом.
Блин шкварчит на сковороде. Ника смотрит внимательно.
— Не хочешь — не рассказывай, — она отворачивается к блину, но не надо быть менталистом, чтобы в ее голосе и поджатых губах уловить обиду.
— Почему же, хочу, — сдаюсь я.
Но о метке все равно не рассказываю, только общее и об угощениях и интерьерах, которыми Ника заинтересовалась не меньше, чем разговором с принцем.
* * *
Вечером решаю спокойно ложиться спать, только халат и сковородку положить поближе на случай гостей. Пристроив сковороду на стул и взбив подушку, укладываюсь. Ника еще возится в ванной комнате, чем-то шуршит.
Тихо звякает оконное стекло. Вздрогнув, оборачиваюсь к сдвинутым шторам.
Показалось? Второй этаж как-никак.
Продолжаю устраиваться в постели.
Цок!
Нет, не показалось — кто-то в окно стукнул.
Цок!
Похоже, кидают камушками. Уже легче: жаждущий встречи не может войти, а значит, это не Арендар.
С чистой совестью ложусь и натягиваю одеяло до подбородка.
Цок!.. Цок!.. Цок!
Постучит и перестанет, я терпеливая. Закрываю глаза. Оконное стекло продолжает вздрагивать под ударами мелких камушков.
— Что это? — Ника застывает на пороге ванной комнаты.
Вздыхаю:
— Наверное, автор записки.
— А что ты такая нелюбопытная? — Сбросив с волос полотенце и мгновенно уложив их магией, Ника подходит к окну и распахивает штору. — Оу…
После такого «Оу» оставаться в кровати просто невозможно.
Накидывая и заворачиваясь в халат, подхожу к ней.
Внизу, в прямоугольниках падающего из окон света, Геринх сверкает голым мускулистым торсом и звериными глазами.
Заметив меня, улыбается во все зубы, вскидывает руку и ударяет когтями по струнам лютни. Лютня отзывается пронзительной мелодией, после нескольких аккордов Геринх весь вытягивается и, страстно глядя на меня, затягивает романс «Пожалей ты меня».
А хорошо поет, зараза. Кошусь на Нику: она умиляется, и даже глаза влажно поблескивают. Перевожу взгляд на Геринха, он как раз переступает небольшую лужу на газоне, чтобы оказаться ближе:
