Встаю под тёплый душ, хочется кричать, но крик застрял где-то в горле комком. Не так я себе представляла замужество. Я до боли тёрла кожу в надежде освободиться от той грязи, в которой я погрязла. Она везде: в воздухе, лежит клубами на земле, в моих волосах, на моей коже, но теперь и во мне. Грязная я, грязная магия. Ненавижу.
Надо бы вернуть трезвость мыслей, а то стала истеричкой и всё хладнокровие отшибло, но я не хочу. Малодушие захлёстывает меня соблазнительной перспективой забыться, и я выхожу из душа, закутываясь в полотенце, всё это происходит на автомате.
Винсент ко мне не притронется, как и обещал. Он держит слово, живёт сделками. Может это и правильно…
В кровати пусто, в комнате тихо. Боковым зрением ловлю движение сбоку, поворачиваюсь и….
Мой крик так и не разрезал тишину, но я отпрыгиваю назад от зеркала, в котором из моего тела на меня смотрят чёрные глаза демона.
Как это возможно? Я в трансе Архимага? Почему я тогда в сознании, чётко мыслю? Боже, это снова какой-то кошмар… отворачиваюсь и смотрю на свои трясущиеся руки.
— Лис? Ты как? — говорит Винсента хриплым после сна голосом, стоя у меня за спиной.
Мне вдруг показалось, что я стою слишком неподвижно, как статуя, даже дышать перестала. Чувствую, кстати, себя так же: как что-то каменное. Винсент повторяет свой вопрос, вкладывая нотки заботы в свой голос. На меня это подействовало бы, если бы не… ах, да! Я — статуя с дьявольскими глазами. Вдох…
— Эй… искорка, не бойся… дыши. — говорит он и без страха смотрит в мои жуткие глаза, как будто это абсолютно нормальная ситуация, — Всё в порядке, ты привыкнешь… тебе больно?
Удивительно, но… нет! Как раз сейчас мне и не больно, лишь страшно.
— Милая, — позвал он меня и мягко улыбнулся, — Мы будем тренироваться, ты только не бойся. Хорошо хотя бы то, что вы с Квин теперь действительно одно целое — это здорово.
Что-то я не разделяю его щенячьих восторгов! Почему он улыбается? Снова смотрю на себя в зеркало и снова дурно.
— Как… это исправить?
Но я и сама знаю. Надо идти на боль, и я делаю усилие. Надо ли говорить, что в минуты перехода обратно вспоминается? То, что привело меня к Архимагии… Эхо тех пыток Некроманта, того жуткого облака грязной магии, которое рухнуло на меня, лишая дыхания, лишая возможности закричать.
А Винсент проходит через это ежедневно. Какой ужас…
— Ну? Как себя чувствуешь?
Мельком смотрю в зеркало, а оттуда на меня смотрит испуганная мордашка истерички, которая только и делает, что ноет. Зато глаза у неё человеческие, хоть это радует.
