и требовал его извинения. Клейгельс звонил моему отцу и извинялся.
Помню другой случай. Была такая же лекция у присяжного поверенного О. О. Грузенберга. На ней А. М. Горький впервые читал своего «Человека». Впечатление было необыкновенное, и присутствующие хотели, чтобы он прочел «Человека» после чаепития второй раз. За чаепитием жена Грузенберга, ухаживая за Алексеем Максимовичем, сделала ему сандвич с каким-то очень острым сыром, которого Алексей Максимович, очевидно, никогда в жизни перед тем не ел. Я сидела против него и увидела, как он взял сандвич в рот и не знает, что делать. Выплюнуть? — Неприлично. Проглотить? — Нет мочи. Наконец, он проглотил. Я расхохоталась. Жена Грузенберга спрашивает: «Что такое, Алексей Максимович? Я еще Вам сделаю». «Нет, нет, — сказал он с ужасом, — я совсем сыт, я возьму печенье…»
Для получения денег мы издавали кое-что. На моем процессе в Тифлисе в 1913 г. были перечислены очень любопытные вещи, выпущенные нами в Петербурге. Помню, мы распространяли стихи «Лес рубят», посвященные событиям 1901 г.:
Лес рубят, молодой еще, зеленый лес,
А сосны старые понурились угрюмо
И, полны тягостной неразрешимой думы,
Печальные глядят в немую даль небес.
Лес рубят оттого, что слишком рано он запел,
Что песней радостной своей будил природу.
Что слишком громко он запел
Про счастье, радость и свободу.
Лес рубят. Но земля укроет семена,
Пройдут года, и мощной жизни силой
Поднимется бойцов зеленая стена,
И зашумит она над братскою могилой.
Одно стихотворение с карикатурой было найдено у меня при обыске. В деле значилось: «кощунственный рисунок». Это уже касалось 1904 г. (Порт-Артурской экспедиции) и событий 9 января 1905 г. Было изображено так: стоит Николай II, штаны у него спущены, обеими руками он держит рубашку. С одной стороны стоит Победоносцев и обращается к государю: «Разрешите, ваше величество, я подержу сорочку». Николай отвечает: «Оставь, я сам самодержец». А с другой стороны японец его сечет. Подпись под рисунком была следующая:
Вот, наконец, сошел на наши флаги
Счастливый луч удачи боевой:
Там, в Порт-Артуре, отдали мы шпаги,
Но здесь, на Невском, полные отваги,
Мы ринулись и выиграли бой.
О, славный час! Победы нашей рати
Ждала вся Русь, давно была пора,
Пускай погибли сотни наших братий
И Русь полна рыданий и проклятий,
Но спасена честь армии. Ура!
После Порт-Артурского поражения была выпущена открытка: Витте с венчиком вокруг головы, как на иконе, с надписью: «Портсмутския божия матерь мироточивая». Это был намек на мир, заключенный Витте в Портсмуте.
