всё свершается так, как тому надлежит, Андрей, и если тогда осознания не было, но быть ему суждено, то вот, ныне оно здесь случается, а если быть ему не суждено, то и теперь ни ты, ни я ничего не поймём, но хуже лишь себе сделаем, полагая, будто разобрались в чём; но если к игре твоей вернуться, то началась она с игры света и тени причудливой на лице спутницы твоей в машине находящейся, то на Марию делалась она похожа лицом, будто Мария в машину села, и ты к ней даже так и обратился уже: Мария, мы поедем к моему другу, его Брутом зовут, то на Марфу походила лицом, будто Марфа в машину села, ибо сёстры они близнецы, и хотя ты отличаешь их превосходно, иногда прежде одной супротив другой обладать желая, но сам же говорил перед этим, как стёрлись лица Марфы с Марфы лица в прежней беседе, и как плохо различалось в сумраке машинном лицо Марии, да и что значить могло подобие лица Марии лицу Марфы, ежели потеряло последнее любые черты до того, по коим его можно было бы сравнить с кем угодно, глядел на Марфу и не видел Марфы, а теперь в свете светофора глядел на Марию в зеркало и Марфу усмотрел к ужасу своему, ту самую, которая лица своего лишена, так ведь;
да, когда вы говорите, лучше вижу основания я тогдашние для игры своей взбалмошной, прихотью лишь пустой и забавой вечера грядущего показавшейся, решил я, будто не Мария со мной и не Марфа, но третья, а покуда в ушах моих звучали слова Марфы об ангелах, недоумение лишь у меня вызвавшие, то сказал я себе наверное следующее: со мною сейчас не Мария и не Марфа, но ангел Господень или чёрт диволов едет, и сказал шутя, в мыслях имея Марфу упрекнуть за истории её дурацкие про ангелов всяких, да и себе значимости придать чтобы, и сколько глупостей мы себе говорим каждый день, подумаем и выпускаем в ту самую пустоту, откуда они к нам приходят, а здесь я удержал одну такую глупость и сказал себе уже не: Мария, как прежде, и не: ангел, но: ведьма неведомая, так мне казалось интереснее, любил ведь фильмы всякие страшные и мистические я, и глянул в темноту зеркала вида заднего, и здесь вдруг неожиданно лицо её вдруг осветилось фарами машины встречной, и ни Марии, ни Марфы в лице том я не увидел, зато девушка эта красивая, чем-то сестёр напоминающая, глядела мне теперь прямо в глаза и произнесла: пусть будет так; испугался я и переспросил: что будет так, и хотел Мария имя добавить, но не добавил, ибо играть начал в игру свою, а она говорит: пусть будет так, как ты думаешь обо всём происходящем; и молчит, а я уже не знаю что и думать, но она голосом Марии и манерой Марии добавляет беззаботно: в гости к Бруту так к Бруту, и улыбается так, как Мария улыбается, глазки строит, у меня от сердца отлегло, наваждение спало и решил тогда будто игра эта, мною придуманная только что, будто не Мария со мною и не Марфа, но существо ангелодемоноподобное, в самом деле лишь игра, и чего это я испугался, покуда в салоне Мария находится персоной собственной, глупец, будто знал я тогда, да и теперь ведаю будто, что такое персона собственная Марии или Марфы, и если это игра, думал я, то я в неё и поиграю, к тому же от мысли тягостной меня она отвлечь способна, мысли, что я с сестрой Марии поругавшись, тут же ей с сестрой Марией и изменю, это нехорошо, и потому проще считать и ощущений острых добавляет считание такое, будто здесь со мною что-то третье, демон сидит в обличье женском;
