нет, не помышлял я о том, и о том не думал, ангела что себе придумал сподручного, сильнее лишь бы стать за счёт выдумки своей, и это сошло бы мне с рук, ежели ангелов не было бы на деле, и Господь исчез или погиб, или просто скончался, однако придумав себе ангела карманного, я и Господа сотворил тайком от себя удобного и глупого, не помышляя о том, как отдал себя во власть сил неведомых тут же, но тогда иное меня преследовало и к гонениям душу подвигало непрестанным: Марфу разоблачить и обвинить, сделать ей больно через уличение в ангелоподобии, однако она, ожиданиям моим вопреки, не возражала нисколько, как это другие делали, она даже попыток к тому не совершала, чем более гнев мой и сарказм мой и мраки души моей подпитывала, и ни слова не произносила, и я требовал с неё ответов настойчиво, будто ранее требовал признания обоюдного и примиряющего в помыслах преступных похотливых, и как тогда какие-то слова о лос-анджелесских бассейнах и машинах с верхами открытыми и с садовниками отцеподобными всерьёз за желания тайные не воспринимал, но лишь за воображения игру пустую супротив моих настоящих признаний, так и теперь не принимал её молчания за ответ или отсутствие такового, и лишь раз спросила меня она, почему обвинения излагая ей, я не согласен на ответ её честный в молчании заключённый, какой она через молчание и даёт, а ещё и жду от неё ответа, мной уже заранее припасённого на обвинение, мной же заранее вынесенное и лишь ныне предъявляемое, надо бы масштабы низости своей было охватить мне тогда с высоты полёта птичьего, но я и этого не сделал, а лишь более распалялся до тех пор, пока она мне просто не сказала, как к ней во сне ангелы являются во времена последние, и ничуть эти ангелы не похожи на моих, о коих я ныне толкую и в родстве с которыми, и псевдородстве с которыми всех подряд подозреваю, и её вот ныне черед наступил, нет, ты не в очереди, но первейшая, сказал я себе так тогда, а ей не сказал, но лишь спросил с недоумением некоторым: при чём здесь ангелы твои ночные, неужели не понимаешь ты, не в ангелах дело, ангел это слово лишь, а слово звук пустой и не более, она мне в ответ: это потому как ты их не видел, а я видела, и не чистые они и не нечистые, а вообще дело в другом с ангелами этими;
и не подумал ты тогда, Андрей, как наоборот всё на деле обстоит, и как ты частью дела этого, искажённый и ущербный, но подлинно весьма являешься, ангел это слово, и слово это подлиннее того, настоящим что ты называл перед Марфой в вечер тот, каких-то отношений ваших, которые ты выяснял тогда и не выяснил, эти отношения перед ангелами Господними и ликом Его слова и не более, но и здесь без слов не обойтись, и приходилось тебе слова на слова наваливать, и когда разоблачал, и когда обвинял, и в любви когда признавался, и ни разу не помыслил о том, как слова эти свои за мир принимаешь и будто на существующее что-то на них полагаешься, в то же время как настоящее и редкое, Господь, ангелы, за всего лишь слова почитаешь, отказывая им во всём, но теперь, теперь-то ты знаешь оборотничество это своё, и на вопрос Марфы, когда она спросила: если ангелы не при чём, зачем ты о них тогда вообще говоришь, тебе теперь есть за что покаяться и смирение и стыд и смущение испытать, и не перед Марфой даже, но пред собой и пред небом этим, и ты мог бы сказать нам честно: дело не в ангелах, потому как ангелы это лишь мой повод придраться к тебе, Марфа, за то, что я желания некоторые тая, и питаясь ими, не могу их сам выразить образом достойным нашего с тобой приятия оных, а посему вижу как наше с тобой всё к концу неминуемому близится, а я не хочу этого, но сам это приближаю, ибо кажется мне, будто это мелочь: слова для желаемого подыскать в миги искренние, и такая это мелочь, из-за коей отношения разрывать глупо, ведь отношения не слова, а что-то существеннее, но ничего поделать не могу я с этим, из-за слов отсутствия существенное всё разрывается и распадается само собой, ежели через слов пелену, преступность лишь мою являющих, не сможешь другого усмотреть и принять, настоящего и против тебя не направляемого, ведь когда к Марии тянулся ты, Андрей, рядом с Марфой будучи, не желал ты перемены, вследствие коей сидел бы ты с Марией рядом и к Марфе тянулся, а чего-то иного желал, но не смог выразить этого в мере должной и понят в недолжной был, и Марфой, и Марией, и собой самим, но и теперь выразить не в силах, когда закончилось всё, зато знаешь уже вполне: слова не всего лишь слова и всё, а слова всё и есть, и через них не продирающийся, плоть свою в кровь разорвёт, и язык и живот поразит, а со словами-то ничего не случится, хоть это тебе ведомо ныне;
