Почему проснулся? Медленно потянулся рукой за часами. Время – без пятнадцати одиннадцать. Это Светлана разбудила его своим воспоминаниями. Через расстояние и время. Она думает о нем, торопит домой. Может быть, немного нервничает: «Что так долго? Обещал к одиннадцати, а сам все не едет. Вон уже и вода второй раз закипает, пора пельмени сбрасывать».
Так бывает всегда, когда Света волнуется при его отсутствии. Проверено не раз. Когда Топа не бывает дома, жена зовет мужа своими мыслями. При встрече, немного нахмурив брови, спрашивает: «Тебе там не икалось?» «Да», – с улыбкой отвечал он. «Когда?» – допытывается она. «Вот в такое-то время», – уточняет он. «Точно. Это я переживала», – отвечает она и на короткое время умолкает, нарочито надувая губы. Однако ненадолго, от силы – на пять минут.
Характер у Светланы незлопамятный, отходчивый. Как сосулька под горячими лучами солнца: вроде заледенела, но тут же растаяла. А рядом, в комнате, играет Аленка. Она уже уничтожила свою порцию пельменей из четырех с половиной штук и теперь важно перетаскивает из комнаты в комнату свои игрушки. Или играет с котятами. И все у них хорошо, спокойно. Они еще не знают, что их ждет впереди. Последние, спокойные часы безмятежного счастья… Для них счастье – все, что происходит сегодня. А для него – то, что было вчера.
«Что же это я? Они там, а я здесь…» – удрученно думает Топ. Мысль, как выстрел в ночи: ослепила, оглушила, ударила, заставила действовать. Желая исправить ситуацию, Топ схватился правой рукой за тот пихтовый пенек, подтянулся, левой рукой ухватился за запястье правой руки. Какие-то мгновения, собираясь с силами, задержался. Затем резко дернулся, пытаясь перевернуться на бок. Кажется, получается. Вот от земли оторвались лопатки, даже приподнялась спина. Но – какой-то предел, невидимый рубеж, остановили, не пускают дальше, тянут назад. Неподвластное тело – как вагон жидкой ртути – не слушается его!
И Топ не может преодолеть непонятные ограничения в движении. Не хватает сил. Слабые руки трясутся от напряжения. Голова запрокидывается назад. Еще три-четыре секунды борьбы – и он сдается, медленно разжимает пальцы. Наверное, как утопающий, схватившись за соломинку, чувствует, что тонет. Топ отваливается назад, в исходное положение, на спину.
Едва не задохнулся от усталости, тяжело дышит, восстанавливая дыхание. Не хватает воздуха. Усилия были напрасны. Невосполнимая потеря энергии. Голова кружится. По ватному телу побежали муравьи. Раскинутые по сторонам руки онемели. Сознание заполняют отрешенность, безразличие. Не хочется шевелить даже пальцами. Он как стреляный глухарь на току, получивший смертельную пулю и упавший на спину, с угасающими глазами взирает на голубое небо.
