— Что ты имеешь в виду? — непонимающе спросила королева.
— Ну, к примеру, каждую минуту добавляю, про себя, конечно: «Мерзкий маг, сволочь, мерзавец, ненавижу этого подонка» — и все в этом же духе. Меор не любит слушать ругательства. Он ненадолго оставляет меня в покое. Ждет, пока мое настроение не изменится.
Оливетт приподняла брови и задумалась. Она и не подумала сделать замечание своей воспитаннице, поскольку готова была подписаться под каждым бранным словом.
— И это помогает? — спросила она задумчиво.
— Ненадолго.
— Роми, у тебя поистине железные нервы, — покачала головой Оливетт, — ты так долго терпишь все это. Мне очень жаль, ведь, в сущности, это из-за меня ты попала к нему в обучение. Нужно было подыскать тебе другого учителя. Решено, — королева подвилась с кресла и прошлась по комнате, — это следует прекратить. Передай магу, что я хочу поговорить с ним об окончании твоего обучения. Думаю, с тебя довольно премудростей. Уверена, Мэгими знает гораздо меньше, чем ты, но это не мешало королю назначить ее мне в наперсницы.
Она повернулась к девушке и посмотрела на нее:
— Что скажешь? Ты согласна пойти ко мне на службу, Роми?
— Да, госпожа Оливетт, — без колебаний отозвалась Ромейн, — вы могли бы и не спрашивать.
Королева растроганно улыбнулась.
— Я знаю, что могу на тебя положиться, Роми, В этой стране очень мало людей, которым я доверяю. Ты — одна из них.
Ромейн покидала покои Оливетт в приподнятом настроении. Грядут перемены и это приятные перемены. Возможно, она сумеет наконец избавиться от сурового контроля Меора, от его придирок, холодного, но пристального внимания и ядовитых колкостей. Девушка была уверена, что Оливетт не сочтет необходимым издеваться над каждым ее шагом, не упуская возможности пустить отравленную сарказмом и презрением стрелу. Как он вообще смеет так с ней обращаться? Она принадлежит древнему и могучему магическому роду, державшему в страхе всех простых смертных. Маг должен относиться к ней иначе. Ромейн была терпелива, на протяжение семи лет безропотно глотала все колкости и насмешки, но любому терпению приходит конец.
С такими воинственными мыслями девушка вернулась в башню, намереваясь не откладывая сообщить Меору о желании королевы. Надо же, он и в ее мысли проникает! Как это нехорошо, некрасиво. Ромейн не без злорадства дала Оливетт совет использовать побольше ругательств в мыслях. Она не без оснований думала, что послушав их более пяти минут, Меор решит, что в данный момент в голове королевы ему делать нечего. Хороший способ, хотя лично она, Ромейн, предпочитала другой.
