— Давай оставим политику политикам, — отмахнулся Менандр.
Он повёл друга вдоль южного склона холма мимо небольших святилищ, которые лепились на заросших тополями скатах. Выше начиналась подпорная стена, делавшая Акрополь неприступным. В нескольких местах она была сложена из огромных плит, древней кладки, как говорили, оставшейся от пеласгов, живших тут до ионян. Дорога повернула направо, круто пошла вверх и вывела друзей к подножию лестницы, которая шла мимо высокой квадратной башни — Пиргоса к колоннаде Пропилеи — ворот Акрополя. Когда они, запыхавшись, поднялись туда, Менандр повёл Эпикура направо, на площадку башни, где стоял маленький лёгкий храм Афины — Ники. Отсюда открывался прекрасный вид на город и Саронический залив с гаванью Фалер, старейшим портом Афин.
— Это знаменитое место, — Менандр подвёл Эпикура к краю площади, — очень удобное для того, чтобы с него бросаться. Говорят, именно отсюда с горя бросился Эгей, когда увидел, что корабль сына возвращается под чёрным парусом. А ещё раньше отсюда бросились дочери царя Кекропа Аглавра и Герса, испугавшись вида змееногого младенца Эрехтония, на которого им было запрещено смотреть. И конечно, отсюда же великий скульптор Дедал спихнул своего племянника и ученика Тал оса, из опасения, что тот превзойдёт его в искусстве. Потому и пришлось ему бежать с Икаром на Крит к Миносу.
Пропилеи имели большую глубину и просторные боковые помещения. В левом находилась картинная галерея — Пинакотека. Они зашли в полупустой зал, и Менандр указал Эпикуру на самые знаменитые картины — встречу Одиссея с Навсикаей и прачками работы Полишота и его же Персея с головой Медузы.
— А это, — показал Менандр, — Алкивиад, сидящий на коленях богини Немей. Он заказал эту картину в молодости, когда его лошади победили на Немейских играх. А я больше всего здесь люблю работы Теменета.
Он подвёл Эпикура к «Мальчику, несущему кувшин» и «Борцу». Это были скромные бытовые картины, которые неожиданно выигрывали в сравнении с пышными героическими сценами.
— А знаешь, чем знаменит этот Гермес Пропилейский? — Менандр указал на небольшую статую.
— Откуда мне знать? — пожал плечами Эпикур.
— Вообще-то ничем, кроме имени автора. Его вытесал Сократ. Но говорят, работа ваятеля показалась ему слишком утомительной, и он решил посвятить себя разговорам. Кстати, знаешь, что мне пришло в голову? Я ведь учусь в Ликее, может быть, присоединишься?
— К сожалению, — ответил Эпикур, — на Аристотеля у меня нет денег. Зато я имею письмо от самосца Памфила к Ксенократу.
