Они выехали на следующее утро. Кроме Фокиона и Демада на переговоры пригласили Ксенократа, который, как считалось, имел влияние на Антипатра и Деметрия Фалерского. Фокион и Деметрий ехали верхом, Демад и Ксенократ — в повозке. Эпикур ехал в другой повозке, нагруженной подарками. Посольство сопровождали слуги и небольшой конный отряд. Они проехали через Ахарны и Филу и заночевали в Панакте, горной крепости на границе Беотии. В начале следующего дня они пересекли плоскую влажную долину Асопа и достигли македонского лагеря. Эпикур с тяжёлым чувством глядел на развалины Фив. Среди бугристого пустыря, заросшего травой и кустами, здесь и там возвышались храмы, которые пощадили враги, но не время. Кое-где провалились крыши, обрушились углы. Купы деревьев отмечали брошенные сады, что-то вроде канав — бывшие улицы.
Среди всеобщего разорения на высоком холме высился фиванский акрополь — Кадмея.
Послов попросили подождать, полководцы приняли их только после дневного отдыха. В роскошном зале древнего дворца в драгоценных креслах восседали высохший желчный Антипатр и крупный здоровяк Кратер. Других кресел в зале не было, афинскому посольству пришлось стоять.
После обмена приветствиями Фокион предложил, чтобы переговоры были проведены здесь.
— Я думаю, не стоит соглашаться, — ответил Кратер. — Зачем обременять присутствием войска союзников, если можно — побеждённых?
— Сделаем эту уступку Фокиону, — улыбнулся Антипатр, — хотя бы из уважения к тому, как он разделал твоего Клита.
— Да, опоздай он хоть на день, мы бы закрепились, — сказал Кратер. — Я согласен. Поговорим здесь, тем более разговор будет недолгий.
— На каких же условиях может быть заключён мир? — спросил Демад.
— Мир заключён не будет, — продолжая улыбаться, ответил Антипатр. — Когда я предложил мир Леосфену, он потребовал от меня капитуляции, так вот того же я теперь требую от вас.
Афиняне молчали, Фокион тяжело вздохнул. Антипатр поднялся и принялся расхаживать по залу. Его лицо стало жестоким.
— Наши требования. — Наместник стукнул кулаком по раскрытой ладони. — Первое, в Мунихии размещается македонский гарнизон; второе, законы Афин меняются с современных на солоновские; третье, нам должны быть выданы враги Македонии — Демосфен, Гипперид, Аристоник, Гимерий и другие, кого мы укажем. Всё, — закончил Антипатр и улыбнулся.
Когда Антипатр произнёс имя Гимерия, Эпикур повернулся к Деметрию, но лицо философа осталось неподвижным, словно он не слышал имени брата.
