До революции русские писатели рисовали тип «лишнего человека». А какие люди стали лишними в нынешней России? Нужны ли ей дети, пенсионеры, больные, нищие, бомжи? А ученые, инженеры, врачи и писатели? Нужны ли рабочие, фермеры, самостоятельные бизнесмены, все, кто что-то производит? По Конституции Россия провозглашена социальным государством. Но на помощь нуждающимся, на образование и здравоохранение тратится все меньше денег по сравнению с расходами на оборону и чиновничий аппарат. А может быть, мы все сегодня лишние? Похоже, что нашим бюрократам столько народу не нужно. Может быть, им нужны только те, кто обслуживает трубу? Но в Западной Сибири есть люди, которые добывают газ для отопления Европы, а сами газа не получают и топят печки дровами. Это один из российских парадоксов: бедные люди в богатейшей по ресурсам стране!
Нам говорят, что нужна конкуренция, пусть выживают сильнейшие, лучшие, те, кто этого достоин: «Хочешь жить – умей вертеться!» Преуспевающие люди призывают «не скатываться в болото социальной справедливости» и даже предлагают лишить нуждающихся права голоса на выборах – разве такие люди полноценны?
Быстро свалившиеся на голову огромные деньги кое-кому кружат голову. Миллиардер Сергей Полонский разбогател на строительном буме и шесть лет куролесил в Камбодже на собственном тропическом острове, выбрасывая туземцев за борт яхты. Острова и яхту он потерял, остался без жилья и попал в тюрьму – сначала в Камбодже, потом в России. Наш суд признал его виновным в обмане московских дольщиков, но освободил за истечением срока давности. А когда-то на тусовке Полонский выразился круто: «У кого нет миллиарда, могут идти в ж…».
Естественный отбор и борьба за выживание характерны для животного мира. Этот закон Чарлза Дарвина кое-кто распространяет на человеческое общество. Между прочим, Гитлер говорил, что всех больных, слабых и расово неполноценных нужно уничтожать. Весь мир давно признал социальный дарвинизм аморальным, позорным и неприемлемым. У нас сегодня официальной идеологии вроде бы нет. А по сути правящая элита близка к социальному дарвинизму: «Конечно, поорет, кому откушена конечность. Философы о вкусах свой опять затеют спор. Но сильный слабого сожрет, как жрал всегда, извечно – идет, на радость выжившим, естественный отбор» (из дневника).
