— На проводе Соединенные Штаты, мистер Карьяж, — по-английски сказал телефонист отеля.
— Спасибо, — ответил Дик. На линии был слышен треск и ряд щелчков, а затем прорезался голос.
— Алло, — сказал Дик.
Раздалось еще несколько щелчков и гудящий звук.
— Алло, алло, — закричал он. Внезапно линия очистилась, и он услышал голос своей жены.
— Марджери, это ты? — крикнул он.
— Ричард? — эхом ответила она.
— Конечно, Ричард, — хмыкнул он, не скрывая своего удивления. — А как ты думаешь, кто же это мог быть?
— Ты где-то ужасно далеко, — сказала она.
— А я и есть ужасно далеко, — ответил он. — Я в Каннах.
— Что ты там делаешь? — спросила она. — Я думала, что вы работаете.
— Господи, Марджери, я и работаю. Я же говорил тебе, что шеф собирался провести уик-энд здесь, на дне рождения своей жены.
— Чей день рождения?
— Его жены! — рявкнул он. — Ох, прости, Марджери. Как дети?
— У них все прекрасно, — сказала она. — Только Тимми простужен. Я не пускаю его в школу. Когда ты вернешься?
— Не знаю, — сказал он. — У шефа для меня куча дел.
— Но ты говорил, что в этот раз уезжаешь всего на три недели.
— Я же не виноват. Дела идут одно за другим.
— Нам было куда лучше, когда ты работал в «Арамко». По крайней мере, каждый вечер ты приходил домой.
— И приносил куда меньше денег, — сказал он. — Двенадцать тысяч в год вместо сорока.
— Но я скучаю по тебе, — сказала она и в голосе послышались слезы.
Он смягчился.
— Я тоже скучаю по тебе, дорогая. И по детям.
— Ричард, — сказала она.
— Да, дорогая?
— С тобой все в порядке?
— Со мной все отлично, — сказал он.
— Я все время волнуюсь. Мне кажется, что вы все время летаете и у тебя нет времени отдохнуть.
— Я научился высыпаться в самолете, — соврал он. — Я себя просто прекрасно чувствую.
Свободной рукой он потянулся за сигаретой и закурил.
— Во всяком случае, до среды мы будем здесь. И мне удастся отоспаться.
— Я рада, — сказала она. — Ты скоро будешь дома?
— Как только смогу, — сказал он.
— Я люблю тебя, Ричард.
— И я люблю тебя, — сказал он. — Расцелуй ребят за меня.
— Обязательно, — сказала она. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, дорогая.
Положив трубку, он глубоко затянулся и огляделся вокруг. Комната отеля казалась странно пустой и стерильной. Во всем мире номера в гостиницах одни и те же. Они созданы таким образом, чтобы вы не чувствовали себя в них как дома.
Он хотел бы больше походить на Бадра. Казалось, что Бадру принадлежит все, к чему он прикасался. Чужие помещения и чужие места, казалось, не производили на него никакого впечатления. Конечно, у него были свои собственные дома и апартаменты в большинстве крупных городов. Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Париж, Лондон, Женева, Бейрут, Тегеран. Но даже, когда ему приходилось останавливаться в отеле, он приказывал приспособить комнаты под свой собственный вкус.
