– До нее слухи дошли, что мы, возможно, нашли Пиму.
Он пожал плечами.
– Но у нее денег нет. А без китайских «красеньких» в руке с тобой никто говорить не будет.
Он развернулся к Тулу, Моби и Голубоглазой.
– Следите за ними получше.
Все трое кивнули в ответ, Голубоглазая – с улыбкой, Моби – глотая из бутылки, Тул – с безразличием. Ричард исчез среди стеблей в заполненной шорохами ночи, бледная тень человека во мраке.
Когда Ричард ушел, Моби ухмыльнулся и еще раз отпил из бутылки.
– Твое время выходит, девчушка, – сказал он. – Если твои люди не появятся побыстрее, может, я тебя и себе возьму. Из тебя получится хорошая домашняя зверушка.
– Заткнись, – рыкнул Тул.
Моби возмущенно поглядел на него, но закрыл рот. Тул поглядел на Голубоглазую.
– Первой будешь дежурить? – спросил он. Та кивнула. Тул подтолкнул Моби в сторону, и оба они улеглись спать в кустах. Скоро с того места, где лежал Тул, донесся храп. И голос Моби, все еще жалующегося на жизнь, но его было едва слышно через заросли папоротника. Вокруг сидящих у костра кружились москиты, и Нита беспомощно отмахивалась от кровососов. Остальные просто не обращали на них внимания.
Голубоглазая подошла ближе и застегнула наручник на запястье Пимы. Поглядела на Гвоздаря.
– Не собираешься проблемы создавать?
– Что? – переспросил Гвоздарь, с деланым недоумением глядя на нее. – Рискнешь сказать папе, что надела на меня наручник? Ведь именно я все это нашел.
Голубоглазая задумалась. Ей очень хотелось и его пристегнуть к цепи, но она явно не могла решить, пленник он или союзник. Гвоздарь с вызовом глядел на нее. Он понимал, кого она видит перед собой. Тощий костлявый мальчишка, только что оправившийся от лихорадки. Но за ним – Ричард Лопес. Рисковать не стоит.
Отказавшись от затеи, Голубоглазая села на камень, взяла в руки мачете и принялась точить его. Пима и Везучая Девочка многозначительно поглядели на Гвоздаря. Костер угасал. Гвоздарю очень не понравились намеки, которые делал отец. Он сейчас явно на распутье, и любая мелочь может подтолкнуть его.
Гвоздарь откинулся на землю рядом с Пимой.
– Как пальцы? – спросил он.
Та улыбнулась и приподняла руку.
– Ничего. Хорошо хоть, он не решил сделать урок из пяти частей.
– Сильно болят?
– Не очень. Хуже, что деньги потеряли.
Пима старалась говорить бодро, но Гвоздарь догадывался, что пальцы должны болеть просто ужасно. Повязки на пальцах уже обтрепались.
Пима уловила направление его взгляда.
– Может, потом сможем сломать их и вправить, чтобы приросли ровно, – сказала она.
