Визг повторился с новой силой, и Сергей, взглянув вверх в сторону источника звуков, похолодел. Визжало, оказывается, не дерево, хотя и это в Зоне вполне могло быть, а какое-то существо, напоминающее обезьяну с кабаньей мордой. Его обвивала здоровенная змеюка с толстым мясистым утолщением вместо головы. И то, что Малышев поначалу принял за кошмарную физиономию, оказалось рисунком, покрывающим ее тело. По всей видимости, когда Сергей, нос к носу столкнувшись с «анакондой», вскарабкался на дерево, змея бросилась за ним, но схватила ни в чем не повинного обезьяно-кабана.
Малышев подивился удачному для себя стечению обстоятельств и уже хотел спрыгнуть на землю, но передумал. Вместо этого он взобрался на ветку, на которой висел. Любопытство «юного натуралиста» подталкивало его посмотреть, как эта змеюка через свой небольшой рот будет заглатывать столь крупную для себя добычу. «Анаконда» меж тем и не думала комплексовать, прекрасно зная, видимо, что следует делать с обезьяно-кабанами, если те имели неосторожность попасться.
Непринужденно удерживая бешено брыкающегося зверя в мощных кольцах, змея раскрыла свой беззубый рот и выплеснула из него порцию вязкой слизи, которая сиропом растеклась по шее жертвы. Затем рот, больше похожий на присоску, прижался к этому месту и стал причмокивать и урчать. Обезьяно-кабан судорожно забился в смертельных объятиях, но буквально через несколько секунд начал стихать.
Вначале Сергей решил было, что «анаконда» относится к кровососущим хищникам, однако заметив просачивающуюся из ее рта розоватую жидкость, догадался, что змея не всасывает в себя, а наоборот что-то выделяет. То ли яд какой-то, то ли парализующее средство. И, похоже, благодаря этому воздействию ей удавалось добычу свою обездвижить.
Однако, хищница не стала дожидаться полной неподвижности жертвы. Обезьяно-кабан все еще продолжал слабо брыкаться, когда «анаконда» оторвалась от него и, широко распахнув свою беззубую пасть, извергла наружу серую кожистую пленку. Волнообразными движениями своего гибкого тела она стала обволакивать ей добычу, словно натягивала на нее тонкий кожистый мешок. Полностью охватив кабана пленка натянулась, плотно прилегая к его телу, и стала настолько прозрачной, что можно было увидеть, что происходит внутри. Зверь продолжал еще судорожно дрыгаться, когда змея утробно заурчала и стала крупными порциями выделять прозрачную розоватую жидкость, обильно поливая ей жертву. Обезьяно-кабан забился сильнее, но вырваться ему из смертельных объятий было уже нереально. Кольца «анаконды» пришли в движение. Растягиваясь и сокращаясь, они заставляли жидкость циркулировать, наглядно показывая как может протекать процесс наружного пищеварения. Кроме того волнообразные движения змеиного тела дополнительно разминали пищу, помогая ее перевариванию.
