Маруся завернула остатки пирога в бумагу, велела Гоше, вымыть под краном кружки.
— Зайдем вместе в детсад за Катюшей — и в магазин. Говорят, есть гэдээровские куртки на подстежке. Синие. Сто двадцать рэ.
— С капюшоном? — поинтересовался Гоша и чуть не разбил в раковине под краном фаянсовую кружку. Вспомнил: завтра же его отчет! Пока работал, философствуя на темы из профессии сборщиков, и чаевничал потом с женой, объявление об отчете отсутствовало в поле зрения Гоши, а тут возникло снова. Какой магазин?! Какой капюшон?!
— Мне ж рассказывать ребятам нечего, — пожаловался Челомбитько. — Что я там видел? Все полторы недели загранки спина от пота не высыхала.
— Тогда так, — решительно распорядилась Маруся. — Куртку отложим. В детский садик я одна. Ты возьми у меня на столе вон тот блокнот, и после смены, без задержки, в библиотеку. В нашу профсоюзную не надо. Там про свой эмират ничего не найдешь. Иди прямо в городскую.
В городской библиотеке Гоша очутился впервые: его рабочие нужды до сих пор целиком и полностью покрывали две заводские библиотеки — техническая и профсоюзная.
Оказывается, на книги тоже надо было писать заявки, называемые требованиями. Челомбитько обратился за помощью к одному древнему старичку: тот, по его мнению, должен все знать, и старичок в самом деле все знал. Он повел Гошу к длинному шкафу под названием «Предметный указатель». Гоша с удовольствием смотрел, как этот очень пожилой человек быстро находит в шкафу нужные ящички, выдвигает и задвигает их, ловко перебирает сухими желтыми пальцами карточки, что-то выписывает и при том успешно разговаривает с ним, то есть с Гошей. У старичка была абсолютно седая, клинышком, бородка, длинный и толстый, бананом, нос и хорошо побритые щеки. Челомбитько порадовался, что у него, оказывается, есть глаз: без промаха выбрал среди сотен посетителей библиотеки самого нужного и подходящего человека. Угадал светлую и добрую личность.
Старичок оказался доктором наук — исторических. Он очень вежливо расспрашивал Гошу о жизни и семье, объяснил, что фамилия Челомбитько — казацкая и могла появиться в здешних северных краях вместе с пугачевцами, бежавшими вверх по Волге после поражения, а затем сообщил Гоше, что ровно сто лет назад во всем городе было столько населения, сколько сейчас рабочих на одном Гошином заводе полиграфических машин.
Вот так — в тихой беседе — они бродили по коридорам, наверное, час, пока по требованиям, подписанным Гошей, многие сотрудники библиотеки искали в хранилищах книги для завтрашнего его отчета о заграничной командировке. Потом профессор ушел домой, а Гоша сидел до самого закрытия за отдельным столом и не покидал помещения, даже когда его проветривали, открывая длинной палкой с крючком высоко расположенные окна. Он выписывал в блокнот все, что считал важным: сколько населения в его эмирате и сколько в других, какая почва и количество осадков в год. Его эмират оказался средним по размерам, и в нем преобладало кочевое животноводство, в то время как в соседних — оазисное земледелие. Но в основном все эмираты были схожи: нефть кормила и поила их, если, конечно, рассуждать в переносном смысле. Выписал Гоша и про историю, культуру и господствующую религию ислам. Одна из книг, выбранных профессором, была специально о добыче жемчуга в Персидском заливе, другая говорила только о кочевниках пустыни. Живут кочевники убого и очень нуждаются в работе и еде, несмотря на миллиардные прибыли нефтяных компаний с национальным и иностранным капиталом.
