Услышав грохот копыт, Овадий обернулся и успел только сложить от ужаса рот в большую букву «О», потому что в следующую секунду единорог пронзил рогом его грудь. Раздался ужасный треск. Единорог сбросил Овадия, тот полетел вверх, к деревьям, и с грохотом рухнул на что-то твердое. Тетя Фила содрогнулась.
Нат, все еще пригнувшись к земле, следил, как единорог носится по краю поляны, ревя то ли в предупреждение, то ли от свершившейся победы. Сделав еще круг, он замер.
– Юникорнис индикус! – с придыханием выдала на латыни тетя Фила. – Так, значит, он существует.
На лугу воцарилась тишина. Через несколько минут тетя Фила и Нат медленно поднялись с земли. Индикус смотрел на них темно-синими глазами, но не сделал к ним ни шага. Поднявшись на ноги, Нат вытащил кусок айвы из кармана и протянул зверю в знак мира.
Единорог медленно подошел к ним. Натаниэль замер. Он смотрел единорогу прямо в глаза, давая понять, что бояться нечего. Единорог сделал еще шаг, потом еще, и наконец Нат почувствовал его коричное дыхание на руке.
– Можно обменяться с ним дыханием? – шепотом спросил Нат у тети Филы.
– Конечно. Давай я первая попробую, пойдет ли он на контакт.
Тетя Фила двинулась вперед как можно медленнее, чтобы не спугнуть зверя, опустила голову и аккуратно подышала единорогу в ноздри. Тот фыркнул и прянул ушами.
– Теперь ты, Нат.
Не отрывая взгляд от животного, Нат наклонился вперед и тоже дунул ему в ноздри. Они чуть дрогнули, и единорог успокоился.
– Ешь, – сказал Нат и протянул айву.
Единорог взял айву и потрусил по тропке к Луминессе.
– Кажется, он хочет, чтобы мы пошли за ним, – прошептала тетя Фила.
– Зачем? – спросил Нат.
– Наверное, чтобы помочь ей в родах, – задумчиво сказала тетя Фила.
– Ох, – выдохнул Нат.
Они отправились за единорогом по тропинке к Луминессе. Но у скалы, за которой находилось убежище Луминессы, животное исчезло. Вокруг было до странности тихо, а потом Нат услышал чей-то тонкий голосок.
– Хорошая лошадка, ты лучше малыша своего умой. А меня больше трогать не надо. Пожалуйста.
Натаниэль и тетя Фила бросились к Луминессе и увидели, что она лежит на боку в своем «гнезде», а рядом свернулся клубочком крохотный и тщедушный жеребеночек. Голова у него была ярко-красная, а на лбу сияла маленькая шишечка с красной точкой на конце. Мазя навзничь лежала рядом, смотрела в небо и была очень уставшей.
– Мазя? – шепнул Нат.
Она подняла голову.
– Ну наконец-таки! Пришел, когда все уже закончилось.
