Федор Волков | страница 11



На сцене стояла «Натура людская». Слезно жаловалась она на людские грехи и пороки. В действе участвовали персонажи, аллегорически представляющие свойства и проявления человеческой души. На помощь изнемогавшей в слезах Натуре спешили Надежда, Кротость и Радость, которые и утешали ее в горести. Просветлела Натура, заговорила, радуясь нежданной помощи. Но явились вдруг Зависть и Злословие и вновь ее в печаль глубокую повергли. Потом затеялись споры Неба с Землей, Радости с Горем, Надежды с Отчаянием, Вражды с Любовью, пока не одерживали верх силы добра и света.

Спектакль так захватил Федора, что он, возбужденный, счастливый, пребывал словно в опьянении. Жадно смотрел и на последовавшее затем представление духовной драмы митрополита ростовского Димитрия «На рождество Христово». Воодушевляюще на всех подействовал и финальный хор ангелов — голоса школяров звучали мощно, красиво, слаженно.

Зрители расходились, оживленно обсуждая увиденное, а Федор тут же бросился к подмосткам. Отогнув край «запоны» (завесы, за которую уходили действующие лица), юный смотритель стал расспрашивать исполнителей: когда еще случится быть представлению, а главное, можно ли и ему попробовать принять в нем участие?

И. А. Соколов.

Церемония шествия императрицы Елизаветы Петровны в Москву в 1742 году.

Гравюра резцом. 1744.


Он сам еще не ведал, что в этот морозный вечер рождественской недели в небольшом сводчатом зале с потемневшими от времени стенами, с неровным, живым огнем восковых свечей решилась его судьба. Каждую свободную минуту будет отныне он отдавать новому увлечению, которое вскоре перерастет в глубокую страсть.

Меж тем в театре при академии началась подготовка нового спектакля, в котором Федору Волкову, уступив его настойчивости, дали небольшую роль. Обнаружив у него неплохой голос, его определили в хоровую группу. Школяры репетировали драму, а точнее, драматизированный панегирик «Образ торжества российского…», в котором аллегорически изображалось восшествие на престол Елизаветы Петровны и говорилось о значении этого события. Лицедеи-школяры торопились: надо было поспеть к предстоявшей коронации императрицы.

Город готовился к коронации, назначенной на 25 апреля. На площадях спешно ставили карусели и качели, сколачивали шалаши и балаганы для скоморошьих и кукольных действ. Были обещаны медвежья потеха, танцовщики на веревке, комедиантские вольные игралища с разного рода «покусами», с арлекинами и дураками. По примеру прежних коронаций готовился грандиозный фейерверк и иллюминация Москвы на восемь дней.