– А, вероятно, эти люди из «Черной руки», так, кажется, называется их организация?
– Так точно, ваше высочество. Но тогда они играли на балканской сцене, а сейчас вышли на общеевропейскую. Наш венский центр сообщает, что Австро-Венгрия полностью готова к войне. Если не технически, то уж психологически точно. А это большая война, ваше высочество. Мы готовы, но не до конца. Кроме того, не совсем еще ясна позиция Франции и Англии. По бумагам у нас Союз, но они постараются сделать все, чтобы основной удар пришелся по России.
– Так, так. Балканские сербы, конечно, рассчитывают на наше немедленное вступление в войну. Но мы не можем оказать им непосредственную помощь – нам еще нужно выйти на Балканы. Не разорвет ли их Австрия до этого? Сколько у нас сил на этом направлении? Хотя, впрочем, не отвечайте. Я прошу сделать все расчеты по всем возможным театрам в течение, в течение…
– Недели, ваше высочество. Нам нужна неделя, чтобы все перепроверить.
– Хорошо. Итак, встречаемся через неделю.
* * *
Тот же день в кабинете Артамонова, который разговаривает со своим заместителем.
– Александр Иванович, какая будет реакция на наше последнее сообщение, ведь, по сути, остались считанные часы? Что там сейчас в Боснии?
– Я думаю, господин полковник, изменить уже ничего нельзя. Голубич исчез из Белграда, значит он сейчас тоже там. Честно говоря, понимая чувства, которыми движется молодежь, я все-таки не верю, что смерть одного или другого политика может изменить ситуацию по существу.
– Ну не скажите, не скажите. Если бы Петр Великий умер в юношестве, то Россия наверняка была бы сейчас другой. Или, скажем, к нам бы приехала другая невеста, а не будущая Екатерина Великая. Все было бы не так.
– Ну что же. Будем надеяться, что наши усилия и наши деньги пойдут на пользу России.
– Благослави, Боже, этих несчастных и героических детей. Прошу вас, Александр Иванович, немедленно сообщать мне любые новости оттуда.
– Разумеется, Виктор Алексеевич. Какова же будет реакция Европы?
