Стал бегать без оглядки всюду
И так взывать к честному люду:
«Скорей к оружию, сеньоры!
Предатель здесь Гавэйн, который
Сеньора моего убил!
–Где? Где он?» – всякий завопил.
И тот: «Клянусь вам честью, я
Нашёл предателя, друзья.
Вот в этой башне скрылся враг,
Не тратит время просто так –
Обняв, он госпожу целует,
А та отнюдь не протестует,
Наоборот, как видел я,
Ей по душе игра сия.
Вперёд, схватить его нам впору.
А передав его сеньору,
Ему тем самым угодим.
Дрожит предатель, что над ним
Расправа должная свершится.
Но взять живым его годится,
Ведь господин захочет мой,
Чтоб он к нему попал живой,
А мёртвым нечего бояться.
И всем нам нужно здесь собраться,
Исполнить долг свой непременный!»
Тут мэр и все с ним эшевены
Поднялись, каждый смел и рьян.
Могли б вы видеть, как виллан
Гизарму
[101]и топор хватал!
Кто безременный щит поднял,
Кто – решето, кто – кол, кто – дверь.
Призвал глашатай, и теперь
К оружью толпы поспешили
И в городе в набат забили,
Всех жителей оповещая.
Такого не нашлось лентяя,
Чтоб шёл без цепов, кирок, вил.
Ломбардский люд так не бурлил,
Идя убить Лимаса злого
[102].
Ребёнка не было такого,
Что празден был бы, наконец.
Вот и мессир Гавэйн мертвец,
Коль Бог не даст ему совета!
В подмогу лишь девица эта,
Что, будучи отважной девой,
Им закричала в пыле гнева:
«Эй вы, канальи, подлый люд,
Какого дьявола вы тут,
Псы бешеные, собрались?
Что здесь вынюхивать взялись?
Пусть вам Господь пошлёт недолю!
Во имя Бога не позволю
Забрать того, кто здесь со мной.
А это выйдет вам ценой
Потерь несметных, ран и боли.
Здесь не по собственной он воле,
Путём не шёл он потайным,
А прислан братом был моим.
И заклинал меня тот свято,
Чтоб я как собственного брата
В покоях гостя приняла.
И я ль распутницей была,
Дав рыцарю по воле братней
Комфорт, какого нет приятней?
Кто хочет слышать, слышит пусть:
Нет поводов иных, клянусь,
Не помышляла о дурном.
Вина же ваша, знаю, в том,
Что мне несёте вы бесчестье,
Грозя мне в этом самом месте
Мечами у моих дверей.
Причину ярости своей
Не знаете, а даже б знали,
Вы ничего мне не сказали,
И я досадую немало».
Пока им душу изливала,
Пытался дверь взломать народ,
Все топоры пуская в ход.
Распалась дверь на половинки.
Но дал отпор им без заминки
Привратник, бывший на часах.
Меча его за взмахом взмах
Передних заплатить заставил
Столь дорого, что всяк оставил
Охоту двинуться вперёд,
И каждый свой берёг живот,
За голову свою боялся.
Никто столь глуп не оказался,
Чтоб сделать шаг на острый меч.
Смерть не желал никто навлечь
