Нельзя же ехать безоружным».
И тот, кто слыл великодушным,
Подать оружие велел.
На доброго коня он сел
И прямо к рыцарю помчался.
Тот на копьё всё опирался.
Очарование восторга,
В котором пребывал он долго,
Ещё исчезло не совсем.
На солнце высохли меж тем
Уж две из трёх кровинок тех,
Окрасивших собою снег,
А третья капля застывала,
Так что в герое затухало
То чувство, сильное пред сим.
Мессир Гавэйн путём прямым
Стремился, рыцаря встречая.
Враждебности не проявляя,
Он молвил: «От души сейчас
Приветствовать хотел бы вас,
Знай ваши мысли как свои.
Однако, что там ни таи,
Меня король сюда послал.
Он передать вам наказал,
Чтоб с ним сейчас потолковали».
Услышал он от Персеваля:
«Вот двое нынче мне мешали
И радости меня лишали,
Как будто ими я пленён,
А между тем я упоён
Раздумьями, что мир мне прочат.
Тот, кто меня отвлечь захочет,
На гнев лишь натолкнётся мой.
Отсвечивают предо мной
Три капли крови на снегу,
И созерцать я их могу
Как будто на лице девицы,
Моей подруги-чаровницы,
Румянец девственный ланит,
И вид их взоры мне пьянит.
– Поистине, – Гавэйн в ответ, –
Чужд всякий низменный предмет
Тем мыслям куртуазным, чистым.
И нужно быть безумцем истым,
Чтобы от них вас отвлекать.
Но очень хочется узнать,
Что вы предпримете сейчас.
Коль вы не против, было б вас
Мне проводить к монарху лестно.
– Друг дорогой, скажите честно, –
Осведомился Персеваль, –
А есть ли Кей там сенешаль?
– Всё это так, сеньор, он там.
И да известно будет вам,
Что с вами нынче он повздорил,
И этот поединок стоил
Ему и сломанной десницы,
И напрочь сдвинутой ключицы.
Вот что от вас он получил.
– Я так за девушку отмстил,
Которой Кей удар отвесил».
При тех словах Гавэйн стал весел,
Привстал и молвил в изумленье:
«Сеньор, Господь моё спасенье,
Ведь вас король-то ищет, вас!
Так назовитесь вы сейчас.
– Я Персеваль. А вас как звать?
– Сеньор, да будете вы знать,
Что я Гавэйном был крещён.
– Гавэйном? – Так я наречён».
Тут сердце юноши взыграло:
«О вас я слышал, и немало,
Причём, сеньор, в краях различных.
И с вами из симпатий личных
Хотел бы подружиться я.
Коль вы не против – мы друзья».
Гавэйн ему: «Конечно же,
Такая мысль мне по душе
Не менее чем вам, поверьте».
И Персеваль: «Клянусь, до смерти
Идти за вами буду всюду
С большой охотой, ибо буду
Я уважать не по заслугам
Себя, раз стал я вашим другом».
Они обнялись, а затем
В знак дружбы каждый снял свой шлем,
Раздвинув кольца из металла.
Их радость слов не обретала.
А молодые часовые,
Узрев приветствия такие,
Помчались тут же во всю прыть,
