Я заплатила изуверу,
Будь для него хоть чем-то я.
Не любит вовсе он меня,
Меня вести с ним принуждая
Такую жизнь и не страдая
Притом ничуть. Меня не жаль!»
К ней обратился Персеваль:
«Спаси Господь вас, чаровница!»
Его услышала девица
И молвит, голову склоня:
«Ты, кто приветствовал меня,
Да обретёшь блага все въяве,
Но говорить я так не вправе».
Хоть Персеваль и был в смущенье,
На то ответил в возмущенье:
«Что мне сказали вы сейчас?
Я никогда не видел вас
И не поверю в то, что будто
Могли вы навредить кому-то.
– Нет, ведь все беды, что со мной,
Имели следствием одно:
Со мной здороваться нельзя.
И всякий раз терзаюсь я
При чьём-либо ко мне вниманье.
– Поистине, из-за незнанья
Нанёс урон вам, как сужу.
Поверьте, в мыслях не держу,
Чтоб вас обидеть как-нибудь.
Сюда привёл меня мой путь.
И раз я вижу вас в беде,
В таких отрепьях и в нужде,
Не будет в сердце мне покоя,
Пока не вызнаю всего я
О том, что с вами учинилось
И почему беда случилась.
– Ах, сжальтесь, – молвила, – сеньор,
Скачите прочь во весь опор.
Меня оставить поспешите,
Заминкой грех вы совершите.
Бегите – лучше будет всем.
– Но знать мне интересно, чем
Вы так напуганы, девица,
Зачем галопом мне стремиться,
Хотя за мной погони нет?
– Вы не сердитесь, – та в ответ, –
Бегите, а не то конец:
Прискачет де ла Ланд Гордец
[70],
Которому нужна лишь ссора,
Застанет нас средь разговора.
А если здесь он вас найдёт,
Убьёт и глазом не моргнёт.
Коль я с другим, не терпит он.
Вмиг будет головы лишён
Кто разговор со мной затеет.
Он сей момент сюда приспеет,
Чтобы кого-нибудь убить.
Но прежде станет говорить,
За что меня он так не любит
И сими бедствиями губит».
И вот во время разговора
Гордец тот выехал из бора
И налетел на них он с маха,
Как с неба гром на тучу праха,
Крича: «Ты плохо поступил,
Когда ты с ней заговорил.
Твой час последний, берегись,
Иль отступи, иль задержись
Здесь хоть на шаг, имей же смелость.
Тебя б убить мне не хотелось,
Пока не расскажу тебе,
Из-за чего лихой судьбе
И сраму я подверг её.
Внимай, и будешь знать ты всё.
Однажды в лес я путь направил,
А эту девушку оставил
В шатре, который там разбил.
В ту пору я её любил.
Валлиец к ней вошёл случайно,
И хоть сие необычайно,
Но вдруг призналась мне она,
Что им была принуждена
Дать поцелуй тому невеже.
Могла б солгать она, понеже
Он поцелуй тот вырвал силой.
Но то ль намерение было?
Да разве можно верить, что
Он получить хотел лишь то?
Ведь всяк дальнейшего взыскует.
Кто даму только лишь целует,
Оставшись с ней наедине,
Тот не в порядке, мнится мне.
