Ангигеррон всё гнал коня,
А Кламаде через три дня
Был там, где прежде ночевал он,
И по следам, что оставлял он,
В Уэльс, в Динадарон, примчал.
Король Артур там двор собрал,
В просторном зале находился.
Вот Кламаде к нему явился,
Один, сполна вооружён.
Его признал Ангигеррон,
Что передал двору посланье,
Как только прибыл, в полном тщанье,
Не упуская ни детали.
Его здесь, впрочем, задержали,
Чтобы совет судил его.
Узрев сеньора своего,
Что алой кровью был покрыт,
Узнав его, он говорит:
«Сеньоры, чуду подивитесь!
В доспехах алых юный витязь
Прислал к вам рыцаря сего.
Сейчас вы видите его.
Он побеждён им, вероятно,
На нём я вижу крови пятна,
Они – свидетельство того,
И узнаю я самого:
Проехал к вам немало миль
Сеньор мой, Кламаде де Иль.
Во всей империи едва ли
Вы б мужа доблестней сыскали.
И лучший может быть в беде».
Двору представил Кламаде
Ангигеррон такою речью.
Друг другу бросились навстречу.
Итак, их встреча совершилась.
Всё в праздник Троицы случилось,
И королева за столом
Сидела рядом с королём
В кругу баронов и графинь,
И королей, и герцогинь.
По окончанье месс из храма
Вернулись рыцари и дамы.
Кей, сбросив плащ, прошёл чрез зал,
В руке он тросточку держал,
Из-под берета, белокуры,
Спускались пряди шевелюры.
Красивей рыцаря, чем он,
Не видел мир наш испокон,
Но красота его и слава
Теряли блеск от злого нрава.
На нём туника – чистый шёлк
Оттенков пёстрых, также шёл
Ему и пояс дорогой,
Что сделан мастера рукой,
Притом с отделкою богатой:
Застёжки, бляшки – всё из злата.
То помню хорошо весьма –
Но встреч с ним каждый избегал,
Пока он шёл чрез этот зал.
Ведь было людям не по нраву,
Что он насмешек лил отраву,
За что был каждому несносен.
Будь весел он или серьёзен,
Всё выдавало злобу в нём,
И очевидную притом.
Его издевки, злые шутки
Так были гнусны всем, так жутки,
Что избегали с ним бесед.
Он минул зал и, подошедК
Артуру-королю свободно,
Промолвил: «Сир, коль вам угодно,
Пора приняться за жаркое.
– Оставьте, Кей, меня в покое,
Я так хочу. Ни я, ни двор
В великий праздник до тех пор,
Пока какая-нибудь весть
К нам не придёт, не станем есть».
Такая речь у них велась,
И прибыл Кламаде в тот час,
Чтоб объявить себя пленённым
Во всём своём наряде бронном:
«Храни Господь вас, добрый сир!
Таких владык не видел мир,
Что превзошли б вас хоть однажды.
О том свидетельствует каждый,
Кто слышал прежде хоть бы раз
О ваших подвигах рассказ.
Прошу вас выслушать меня,
Ведь сообщить вам должен я,
Хоть не легко мне, признаю:
Тот, кем повержен я в бою,
