С живинкой взгляд её смеялся,
И были очи чуть враскос.
Как линия, прямой был нос.
На лике роза с белизною
Так сочетались меж собою,
Что пурпур на сребре тусклей.
Чтоб завораживать людей,
Создал Всевышний это чудо.
И никогда ещё покуда
Он не творил такого дива.
Войдя, приветствовал учтиво
Девицу рыцарь, та – его,
И так же гостя своего
Приветствовали господа.
За руку взяв его тогда,
«Сеньор, – красавица сказала, –
Гостеприимство наше мало
Достойно будет вас, увы,
И если уж слыхали вы
О нашем положенье нищем,
Быть может, вы сочли, что ищем
Любого повода сейчас,
Как бы избавиться от вас.
Но если соблаговолите,
Всё ж в нашем доме погостите,
Пошли вам Бог счастливых дней».
Тут он последовал за ней
В покой красивый и просторный,
В котором потолок узорный.
Там сели на кровать вдвоём
На покрывале шелковом.
Четыре рыцаря (затем
Их стало пять, и шесть, и семь)
Вошли в покой и осмотрелись,
Безмолвно группами расселись,
Смотря на гостя молодого,
Не обронившего ни слова.
Не начинал он разговор,
Блюдя совет, что дал сеньор.
А тем пришлось лишь удивляться,
И стали рыцари шептаться:
«Мой Боже, – каждый произнёс, –
Я задаю себе вопрос,
А не немой ли рыцарь юный?
Прискорбно было б, ведь в подлунной
Других таких не повстречать.
Моей он даме так под стать,
Как та ему. Была б чета,
Когда б не эта немота!
И тот пригож, и та красива,
И пары не было на диво,
Чтоб так друг другу подошла».
И все сочли, что создала
Их друг для друга Божья воля,
И не бывать им порознь боле.
Любой, кто в комнату пришёл,
Об этом только речь и вёл.
Ждала девица что есть сил,
Чтоб с нею он заговорил,
Но наконец ей стало ясно,
Что будет он сидеть безгласно,
Не положи она начала,
И дева дружески сказала:
«Сеньор, отколь ваш путь лежит?
– Девица, – рыцарь говорит, –
Гостил я в замке, где, радушный,
Сеньор живет великодушный.
Прекрасных башен в замке пять,
Одна всех больше, но назвать
Я не могу частей всех зданья,
Как и твердыни той названье,
Я знаю только, что сеньор
Зовётся Горнеман де Гор».
Она в ответ: «Ах, друг прелестный,
Всё вы поведали чудесно,
Как куртуазность нам велит.
Пусть Царь небес вас наградит.
Сеньор тот, правда, благороден,
И мне такой ответ угоден,
Всё так, святым Рикье клянусь
[42],
То подтвердить не затруднюсь,
Ведь я племянница его,
Но с ним не виделась давно.
Он благороден безупречно,
И не встречали вы, конечно,
В дороге ласковей приём,
Ведь он настаивал на том,
Чтоб принимать гостей радушно,
Богато и великодушно,
Как то предписывает честь.
А здесь осталось пять иль шесть
Хлебов, отправленных мне дядей,
