Книга действительно превосходная. Она и сегодня волнует до глубины души, читается на одном дыхании. Жизнь и борьба за своё самоутверждение женщины наполеоновской эпохи иногда кажется необыкновенно актуальной, созвучной нашему беспокойному времени, написанной очень искренне, безо всяких выдумок.
А между тем, если открыть пожелтевшие страницы архивных документов (они до сих пор никому не известны) и соотнести их с повествованием в «Кавалерист-девице», то многие её эпизоды приобретут стереоскопичность. В них появится как бы второй и даже третий план. Они наполнятся множеством интересных деталей, которые Надежда Андреевна сообщить своим современникам почему-то не сочла нужным.
Впрочем, это было её право. Но выходит, что она отчасти мистифицировала своих читателей. Не подлинную свою биографию изложила, а создала произведение, относящееся к жанру художественно-документальной прозы. Тем не менее, ей все поверили. Она сконструировала образ, и оказалось, что угадала. Именно такой версии, такого толкования её сложной, исполненной трудов и опасностей жизни ждали от неё самые разные люди.
Император Николай I прислал сочинительнице в награду за эту книгу бриллиантовый перстень (что нынче можно сравнить с присуждением Государственной премии). Пламенный критик Виссарион Белинский приветствовал в лице Дуровой появление нового русского писателя, которому, по его мнению, «сам Пушкин отдал своё прозаическое перо».
Может быть, этого она и добивалась? Может быть, уже тогда, отвечая восторженным поклонникам своего таланта, лишь посмеивалась в ответ на похвалы и комплименты? Но нет, глаза её печальны, в складке губ таится немалая горечь. Такой в 1830-х годах нарисовал её гениальный Карл Брюллов. На этом портрете не победительница, упивающаяся триумфом, а человек, философски осмысливающий свою жизнь как путь побед, поражений и утрат.
Да, она осуществила свою мечту. Переломила судьбу, и самодержец всероссийский Александр I, поколебавшись, всё-таки благословил её на поприще для женщины той эпохи небывалое — уход из семьи ради государственной службы. Первой из россиянок заслужила она своими подвигами военную награду, чин офицера и... пожизненную пенсию. То есть была совершенно независима от мужчин — своего отца, мужа, брата, — и это обстоятельство никак не вязалось с законами Российской империи. Как писаными, так и неписаными.
Наверное, цена её свободы была невыносимо велика. Вот это и есть главная тайна Надежды Андреевны. Говорить о ней она никогда не хотела. Возможно, думала, что сверстникам романтического XIX столетия будут скучны дословные исповеди неординарного человека, опередившего своё время, и что, дожив почти до его середины, всё ещё желают они читать лишь возвышенные истории о самих себе...
