– А если не в ларьке? Ты же слышал: вор в доме "Пшеничную" украл. Надюха такую же притащила. А вдруг это она делов наворочала?
– Мы-то тут причем? Нас там не было. Ты вон – пьяный в стельку валялся.
– Слушай, мы тоже по поселку болтались.
– Ну, походили чуток, и что? Никуда же не лезли.
– Так тебя, дурака, баба с корзиной запомнила. Ты к ней приставать начал.
– И не приставал я, а наоборот, помочь хотел.
– Да какой нормальной бабе помощь пьяного мужика нужна? Еще и такого бугая здоровенного, как ты.
– Ого, а ты не такой уж и пьяный был? – внимательно посмотрел на друга Толян. – Может, ты притворялся? Вдруг это ты деда того, сковородкой припечатал? Давай, колись.
– Да я ничего, Толян. Я же рядом с тобой был. Ты же знаешь, я хоть и пьяный, а память не теряю. Ну, что? Потопали?
– Давай, а то только к утру домой доберемся.
– Знаешь, я вот что думаю: зря мы с тобой из машины вышли. Надо было на хвост к участковому сесть, и все бы узнали.
– А ты дело говоришь.
Пока препирались и переживали, не заметили, как преодолели два километра по темной дороге и подошли к дому Толика. В окнах еще горел свет. Получалось, что женщины спать так и не легли.
– Что говорить будем бабе Ане, она, поди, извелась уже? – спросил Юрок.
– А я почем знаю? На участкового свалим. Это он решил до утра поиск Надьки приостановить и на другое дело поехал. Мы же не соврем, все – истинная правда.
Не успели мужики подняться на крыльцо, дверь резко отворилась и выскочила баба Аня:
– Ну, что? Как? Нашли Надюху?
Ответить дружки не успели. Они услышали вой полицейской сирены. Выбежав на дорогу, увидели, как к ним по пустынной улице пылит уазик Петра Макаровича.
– Все, Юрок, кранты! По нашу душеньку ментяры прибыли.
ГЛАВА 15
…Человек пробирался по лесу. В темноте разглядеть что-либо было сложно, поэтому он шел медленно, едва передвигая ноги и вытягивая руки, чтобы на ощупь определить опасность. От напряжения у него слезились глаза. То и дело раздавалось чертыхание, треск сломанного сучка, когда человек натыкался на колючую ветку. Изредка он останавливался, переводил дух, оглядывался, снова пытаясь что-нибудь разглядеть в темноте, потом двигался дальше. Вокруг шумел лес, но, казалось, что он вовсе не пугал его. Раздражали препятствия, которые попадались на земле и о которые постоянно спотыкались ноги.
Наконец, не разглядев впереди опасность, путник наткнулся на ствол, лежащей поперек едва видной тропинки, и ушиб ногу. От пронзившей его боли он невольно вскрикнул и выругался:
