— Я считаю, что мистер Уокер оказывает на вас дурное влияние, — изрекла она. — Он заставляет вас нервничать!
— Да, — смиренно согласился Данбар. — Вы правы, сестра. Он немного навязчив. Иногда он меня пугает.
— Это неудивительно, дорогой! Сказать по правде, мне никогда не нравилось его шоу «Многоликий Питер Уокер» — я всегда сразу переключала канал. А вот Дэнни Кея[3] могла смотреть хоть каждый день! Это была куда более невинная эпоха. Или Дика Эмери[4] — о, он меня так смешил! — Сестра Робертс ловко взбила подушки для Данбара, пока он сидел на краю кровати — ни дать ни взять, сонный старик.
— Пора нам принимать наше дневное лекарство! — Сестра Робертс выбрала два пузырька и взяла пластиковую чашку из столбика в углу тележки. — Вот тут у нас чудесные таблеточки — зеленая и коричневая, от которых нам будет тепло и приятно, — объяснила она нарочито простым языком, чтобы старый добрый Данбар смог ее понять, — а потом мы примем большую белую, которая избавит нас от бредовых идей, будто наши дочки нас разлюбили, хотя они платят за наше пребывание в чудесном санатории Медоумид, где мы находимся на заслуженном отдыхе после того, как мы много лет были очень-очень занятым и очень-очень важным человеком!
— Я знаю, что они меня любят, правда, — пробормотал Данбар, беря в руки чашечку с таблетками, — но у меня в голове что-то все перепуталось.
— Ну конечно! — закивала сестра Робертс. — Поэтому вы и здесь, дорогой! Мы вам поможем!
— У меня есть другая дочь… — начал Данбар.
— Другая дочь? — переспросила сестра Робертс. — Ох, дорогой, мне нужно будет обсудить с доктором Харрисом вашу дозировку.
Данбар сунул таблетки в рот и глотнул воды из стакана, который ему заботливо подала сестра Робертс. Одарив ее благодарной улыбкой, старик прилег на кровать и, ни слова не говоря, закрыл глаза.
— Поспите-поспите! — промурлыкала сестра Робертс, выкатывая тележку из спальни. — Сладких снов!
Услышав, что дверь затворилась, Данбар тотчас открыл глаза. Он сел и выплюнул таблетки на ладонь, потом рывком поднялся с кровати и побрел обратно в гостиную.
— Чудовища, — пробурчал он, — стервятники, терзающие мое сердце и внутренности. — И он представил себе вздыбившиеся перья на головах стервятников, все в крови и ошметках мяса. Коварные, распутные стервы, совратившие его личного терапевта — врача, поставленного следить за состоянием организма Данбара, уполномоченного брать кровь и мочу Данбара на анализ, проверять его на рак простаты и просвечивать его нежную носоглотку, но не стоит и думать об этом, не стоит думать об этом… Совратив его личного терапевта и превратив в своего
