– Если так, что вы тогда сделали? Сели и принялись ждать сложа руки? – напирал на него Алек.
– Я рассказал сестре.
Ответ оказался столь неожиданным, что Алек лишился дара речи.
Однако же в записках Дэйзи имелся намек на то, что Роберта Парслоу всячески защищала своего брата. За ослепительно-красивым фасадом Дэйзи разглядела слабость. Как может он сомневаться в ее суждениях? Как он вообще мог хоть на мгновение подумать, что она восхищается этим маменькиным сынком?
Нет, Себастьян Парслоу пробуждал в ней такие же защитные инстинкты. С защитными инстинктами Дэйзи Алек был знаком и даже слишком хорошо знаком. Он мог надеяться только, что в данном конкретном случае чувство гнева окажется у нее сильнее.
Он вздохнул.
– Вы рассказали своей сестре. Все?
– Д-да. Наверное. Я… я был тогда сильно расстроен. Но она сказала, чтобы я не беспокоился. Ведь вы мне верите, правда? Верите в то, что я не убивал Грейс?
– Верю я или нет, к делу не относится, – сурово произнес Алек, хотя на деле это было не совсем так. – Важны факты. Что вы делали вечером тринадцатого декабря?
– Собирал чемоданы, – честно ответил Парслоу. – Если точнее, то говорил своему камердинеру, Томкинсу, что класть в чемоданы. Понимаете, мы с матерью уезжали наутро в Антиб, поэтому я это хорошо запомнил.
– Вы отложили сборы на самый последний день перед отъездом?
– Вообще-то, мы собирались уезжать в следующий понедельник, но мать в последний момент передумала. Мне она не говорила об этом до самого обеда.
– Сколько времени ушло на сборы? Во сколько вы закончили?
– Н-не помню точно.
– Ладно, не трудитесь вспоминать. – В первый раз за все время Алек черкнул несколько слов в блокнот. – Наверняка это знает Томкинс, а если и нет, кто-нибудь из слуг вспомнит, во сколько он вернулся к ним. С кем еще вы виделись после обеда?
– Бобби заходила. Всего на минуту, подарить булавку для галстука, которую она купила мне на Рождество. Но это было довольно рано. Позже, когда все уже уложили, я зашел в комнату к матери… пожелать ей доброй ночи.
– Вы не помните, во сколько это было?
– В полдвенадцатого? Где-то около того. Я уже переоделся в пижаму. – Он явно что-то утаивал, в этом Алек не сомневался.
– Леди Валерия находилась у себя в спальне?
– О да.
– Одетая ко сну?
Парслоу пожал плечами:
– Я не помню.
– Ваши родители спят в разных спальнях?
– С самого моего детства.
– А отцу вы пожелать доброй ночи не зашли?
– Он наверняка давно уже спал. Отец встает с рассветом – проверить, как доят его дурацких коров.
